Дана Арнаутова - Двойная звезда. Том 2

Вот собственному отражению в нем Грегор и отсалютовал стаканом, а потом хлебнул показавшийся безвкусным карвейн, мгновенно огненным комом вспыхнувший в желудке. Подумал, что надо велеть принести закуски и никого не пускать. Он, собственно, никого и не ждал, но мало ли… Однако вызывать камердинера не стал. Ничего, так быстрее заберет. Впервые в жизни ему хотелось напиться до беспамятства, до зверя Перлюрена, как говорится.

Второй стакан он уже не стал наполнять до краев и выцедил его гораздо медленнее. Лед внутри постепенно растворялся, и уже не казалось, что каждый удар сердца отдает болью. Глупо… Как же глупо! Потерять друга, на всю жизнь оставшись виноватым, что не смог ничего сделать с его тягой к разрушению себя. И узнать, что любил шлюху, бессердечную, развратную, смеявшуюся над его наивностью. Все знали! Кроме него! И вправду, безмозглый рыцарь.

Свеча дрожала, и в ее неверном свете казалось, что отражение смотрит из зеркала насмешливо, глумливо. Он так и не успел сказать Малкольму чего-то очень важного, а теперь поздно. Навсегда — поздно. Это профаны думают, что некроманты могут вызвать любую душу в любой момент и завершить все дела, не законченные при жизни. Служителям Претемной же прекрасно известно, что тревожить дух попусту не стоит.

Да и что он скажет Малкольму?! Что сожалеет? Что отдал бы собственную жизнь, если это вернет стране короля? Мертвые должны покоиться с миром, это знает любой некромант.

Но Беатрис! Унижение и злость жгли сильнее карвейна, и Грегор заскрипел зубами, стиснул в руке стакан. Будь она проклята! О нет, никакой силы, влитой в слова! Нельзя! Но как же он сейчас понимал профанов, не способных к магии, но страстно желающих, чтоб их проклятие обернулось правдой само по себе!

— Милорд…

В дверь постучали. Грегор хотел было рявкнуть, чтоб камердинер убирался, но тот заглянул в приоткрывшуюся дверь и торопливо доложил:

— Осмелюсь доложить, ваша светлость, к вам адептка из Академии. Говорит, что дело срочное и отлагательства не терпит.

Адептка? Кто?! Впрочем, раньше, чем из-за плеча камердинера выскользнула стройная фигурка в темной мантии с ало-фиолетовой оторочкой, Грегор уже знал ответ. Только одна девица в Академии могла прийти к нему домой, пренебрегая правилами и приличиями. Именно та, которой сейчас бы следовало слушать предложение Дарры Аранвена. Та, которой Грегор ни за что не хотел бы показаться таким: слабым, потерявшим себя, пьяным, в конце концов. Та, которая сейчас смотрела на него огромными зелеными глазами и молчала.

— Айлин? Вы? — глупо спросил Грегор, чувствуя себя беспомощным и, почему-то, лет на двадцать моложе. — Что вы здесь делаете?

Камердинер, решив, что его долг выполнен, улетучился, а невозможная девица Ревенгар шагнула вперед, закрыв за собой дверь кабинета, и сказала так тихо и просто, что Грегора насквозь пронзила неведомая ранее жуть:

— Я пришла к вам, милорд.

— Вот оно, значица, как…

Кузнец Долгий Мартин потрогал носком сапога тушу демона, вытащенную во двор, окинул ее задумчивым взглядом и велел:

— Эй, малой! Снимите-ка с ребятами с энтой пакости шкуру, растяните да хорошенько осмотрите, где она потоньше. Куда, значица, бить, если что.

Малой, как кузнец звал младшего из своих сыновей, огромный детина лет тридцати, выше Аластора и с кулаками, вполне способными заменить молоты, кивнул и принялся деловито разворачивать демона брюхом вверх. Можно было не сомневаться, что вскоре барготово отродье обдерут и разделают, как обычного медведя, хоть и неестественно крупного.

— Значица, ваша светлость, оттуда все новые лезут? — почтительно, но с должным достоинством обратился Мартин к Аластору. — И здоровенные, как энтот, и помельче? И лезть будут?

— Будут, — скупо уронил Аластор.

Горячка боя прошла, и он чувствовал легкую тошноту, когда смотрел на чешуйчатую гору плоти и еще три поменьше, лежащие рядом. Конюхи, прислуга и трое стражников, оставшихся в поместье после отъезда отца, разглядывали демонов с ужасом, и Аластор слышал, как они перешептываются о немилости Благих.

Еще одного мелкого демона, выбравшегося из портала, пока Аластор собирал людей и объяснял, что случилось, пришлось гонять по всему особняку, где тот изрядно попортил мебель, но, к счастью, никого не успел убить. Тварь оказалась удивительно проворной, и закончил преследование только старший из трех «ребят» Мартина, умудрившийся загнать ее в каморку под лестницей и там приколоть рогатиной.