Эрин Крейг - Дом соли и печали [litres]

– Я не могу спуститься вниз сама! Вы же не оставите меня сгорать заживо?!

Остановившись на пороге, я дернула Камиллу за руку:

– Мы не можем просто бросить ее здесь.

Камилла досадливо фыркнула:

– А она бы нас с легкостью бросила!

Морелла попыталась выпутаться из окровавленных простыней. Неожиданно она остановилась и, склонив голову, прислушалась к чему-то, недоступному для нашего слуха. В гостиной, примыкающей к ее спальне, послышались тяжелые шаги. Во рту пересохло от страха. Вискарди. Камилла снова дернула меня за руку:

– Мы не можем здесь оставаться! Огонь уже перекинулся на коридор!

Дверь в гостиную со скрипом отворилась, и мы остолбенели. Из дыма и пламени появился знакомый темный силуэт. Его растрепанные серебристые кудри напоминали извивающихся змей.

Проходя мимо камина, словно король, пересекающий тронный зал, он отбросил тень на дальнюю стену. На ровной поверхности появился огромный рогатый трехглавый дракон. Оскалившись, он неистово хлопал крыльями.

Увидев его, Морелла снова разрыдалась.

– Милорд, я ничего не понимаю. Мой сын родился мертвым. Вы обманули меня!

Вискарди с присущей ему грацией погрозил ей пальцем. Его мелодичный, переливчатый голос был сладким, словно мед.

– Морелла, любовь моя. Разве так нужно приветствовать меня?

– Ты солгал!

В мгновение ока он оказался рядом с ней и навис над ее маленькой фигуркой, словно адская горгулья. Его драконья тень на стене впала в неистовство, бросаясь вперед и злобно скалясь, пока Морелла извивалась у его ног.

– Я! Никогда! Не лгу! – рявкнул он.

– Мой сын мертв!

Вискарди замотал головой:

– Наш сын жив.

– Ребенок Ортана погиб. Ты обещал подарить мне сына! Ты поклялся…

Он поднял руку, жестом заставив ее замолчать.

– Я пообещал тебе сына. И ты его родила. Разве маленькое тельце, которое твой муж унес из этой комнаты, не было идеальным образцом мужественности? – Вискарди прищурился и посмотрел на нее испепеляющим взглядом. – В следующий раз, когда решишь обратиться к богу сделок, будь добра: проси именно то, что ты хочешь.

– Я так и сделала! – взвыла Морелла.

Вискарди покачал головой. Его глаза окутала темная дымка.

– Ты очень подробно описала все, что хотела: мужа, дом, сына, который, как ты глупо понадеялась, унаследует все имущество, но забыла уточнить, что ребенок должен родиться живым.

Он протянул руку и погладил Мореллу по щеке, а затем провел длинным тонким пальцем по ее губам.

– Но только подумай, дорогая! Твой мальчик дал нашему сыну необходимое пропитание и силы, которые потребуются ему для долгого путешествия домой.

Он достал из простыней визжащего уродца и вгляделся в маленькую клыкастую мордочку. Черты Вискарди смягчились от нежности. Он даже начал ласково ворковать, когда чудовище укусило его за палец.

– Нет! – закричала Морелла, пытаясь встать на мягком матрасе. – Нет! Я отдала тебе твоего сына. Ты забрал двух девочек Фавманта. Мы квиты. Я хочу расторгнуть сделку!

Вискарди снова взглянул на нее, покачивая сына одной рукой.

– Расторгнуть? Кем ты себя возомнила, чтобы нарушить клятву?

– Я готова отказаться от всех условий. Ты забрал моего сына. Не смей трогать остальных девочек!

В глазах Вискарди вспыхнул огонь, и он облизал зубы раздвоенным змеиным языком, рассматривая маленькую женщину, из последних сил стоящую перед ним. Тени драконов за его спиной поднялись на дыбы, почуяв кровь.

– Ты не можешь просто попросить меня расторгнуть сделку. Ты же знаешь, что я прошу взамен. Единственное, что я могу принять в качестве платы.

Морелла судорожно вздохнула и кивнула. Ее лицо приобрело смиренное, обреченное выражение. Глядя поверх плеча Вискарди, она поймала мой взгляд.

– Не рассказывайте отцу, что вы видели. Скажите ему… скажите, что я его любила. Всегда.

Вискарди оглянулся на нас, и его необычайно тонкие, едва обозначенные губы искривились в болезненной улыбке. Подмигнув нам, он метнулся вперед и склонился над Мореллой, приобретя чудовищный, нечеловеческий облик. Над постелью беспорядочно замелькали крылья, лапы, чешуя и острые когти.

Из хаоса вырвался крик Мореллы, и в одно жуткое мгновение он напомнил мне звуки, которые я услышала, случайно застав ее с папой в постели. Но удовольствие оказалось недолгим, и стоны постепенно переросли в вопли. Вскоре вопли сорвались в исступленный визг, а затем наступила тишина.

Камилла прижала руку к губам, пытаясь сдержать собственный крик: над смятыми простынями возвышались светлые дуги ребер. Морелла происходила от Людей Костей, и теперь от нее осталась лишь печальная белая горстка.