Наталья Игнатова - Путь в Дамаск

В конце мая Заноза позвал его в Англию. В свое поместье Доуз. «Погостить на пару лет». И вот оно — ненормально холодное (непривычно теплое) лето. Вечные дожди. Ожидание такой же зимы. С вечера до утра работа — оказалось, что Майкл действительно нужен был в «Турецкой крепости», пусть пока и не в качестве оперативника с медицинским образованием, а как подающий надежды профайлер. Еще в замке был лев Лео, который не боялся вампиров, были лошади. Одну из них, гнедую чистокровную Харику, Заноза объездил для мистера Намик-Карасара, приучил к другим вампирам — его-то самое разное зверье любило до потери инстинкта самосохранения — и отдал Майклу в безраздельное пользование. На псарне жили собаки, которые обожали Занозу и Мартина, а Майкла обходили десятой дорогой. Но и пес у него был свой — Эмин, сын Мухтара и Ириски, ирландского волкодава, любимицы всего замка и лучше подруги Лео. Трехмесячный Эмин пока больше походил на мохнатый шарик, чем на собаку, бегал, потешно переваливаясь с боку на бок и хотя он еще не освоил искусство делать умильные и жалобные глаза, Майкл не мог собраться с духом и отучить щенка спать с ним в одной постели.

— Он вырастет больше тебя, — предупреждал Заноза. — Рано или поздно вам придется выяснить, кто должен спать на полу.

Когда-нибудь, обязательно.

А подлинные хозяева замка — мистер и миссис Томпсоны, дворецкий и экономка в каком-то несчитанном поколении — они… Как-то так получилось… Нет, Майкл даже не пытался понять, не надо было понимать, это он понимал, потому и не пытался. Они совсем не походили на его родителей. Они настолько не походили на его родителей, насколько люди, вообще, могут не походить друг на друга. Но он приехал в Доуз, пожил там пару недель, и… тоска по семье стала проходить. Если б Майкл был сиротой, в смысле, с самого детства, а Томпсоны, усыновили и вырастили его, он бы, наверное, относился к ним так, как сейчас. А они — к нему.

За полгода жизни в замке Майкл понял, что эти двое пожилых людей с одинаковой любовью относятся и к своему родному сыну Джеймсу, и к своей невестке Полли, и к нему самому, и к даже Занозе с Мартином, хотя последние были детишками до того беспокойными, что Майкл бы на месте Томпсонов предпочел сунуть их ногами в таз с цементом и сбросить с обрыва Дугварта. Прямиком в грот Спэйта, откуда род Занозы, вроде бы, вел свое происхождение.

Что море дало, то море взяло, и весь разговор.

«Путь в Дамаск», неизбежный с того момента, как Майкл твердо решил стать частью «Турецкой крепости», должен был сложиться иначе. Без смертей. Без его собственной гибели. Без потери дорогих ему людей, друзей, всей человеческой жизни.

Понимал ли он это? Еще бы!

Жалел о потерях? Да. Всем сердцем.

Хотел бы прийти к нынешней жизни другим путем, тем, которым пришел бы к ней без вмешательства Ларкина?

Заноза однажды спросил об этом. И Майкл даже не задумался над ответом. Нет, не хотел бы. Всё случилось не так, как должно было, но раз случилось именно так, значит, так и должно было.

— Блин, — Заноза яростно сверкнул глазами. — Это что, иншалла в прошедшем времени?! [14] Выражение «Иншалла» (если на то будет воля Аллаха) всегда употребляется применительно к событиям будущего.

— Видимо, да. — Майкл не понял столь бурной реакции.

Заноза выругался на нескольких языках, используя, надо отдать ему должное, разные выражения, несущие разную смысловую нагрузку.

— Еще один турок на мою голову, — прошипел он, возвращаясь к английскому. — Знаешь, что? Если ты когда-нибудь почуешь хотя бы тень сомнения в том, что всё новое однозначно лучше всего старого, тут же дай мне знать. Вас, турков, надо приучать к прогрессу, пока маленькие.

В переносном смысле выражение «Путь в Дамаск» обозначает поворотный пункт, водораздел — событие, знаменующее уникальную или важную историческую перемену.

Турецкое традиционное символическое приглашение на свадьбу. Окунту может быть чем угодно, от сладостей до сувениров.

Турецкая сабля.

Намик и Сабах — сыновья Хасана (Упоминались ранее в рассказе «Осман»).

Art Institute of Chicago — Институт искусств Чикаго.

Койне в данном случае — разговорный вариант фарси.

Здесь — модель трансатлантического военно-транспортного самолета (см. «Смена климата»).

Десмургия — раздел медицины, изучающий технику наложения повязок и шин.