Юрий Райн - Бестиарий спального района

— Вот я тебе, окаянная! Чуть что, сразу Лиха! Да штоб тебе, сухостоина шершавая, повылазило! Да штоб тебе…

Страшно зарычал абасы. Немедленно откликнулись на два голоса ебосаны; вскочив, они приняли боевые стойки. Милена выхватила из-под куртки длинный тонкий стилет. Ырка надел темные очки. Захар, придерживая так и не проснувшуюся Злату, поднял руку. Боканон повернулся ко всем задом. Истошно заорали коты. Началась трансформация рук Коровьей Смерти. Лешаки разразились глухим уханьем. Заверещала мелкая нечисть.

Прозвучало — негромко, но услышали все:

— Э!

Воцарилась тишина. Мансур, все так же негромко, сказал:

— Зачем кричите? Кричать — хозяина не уважать, да! — И, не вставая с корточек, умудрился поклониться старому Викентию.

— Что было? — задыхаясь, спросил вернувшийся как раз в этот момент Гипнопомп. — Каркаладил прилетал?

— Сам ты каркаладил, — поморщился Виновод. — Я думаю, никакого каркаладила не будет. А тут… Ну, ничего особенного. Все подумали, что боканон пернул, а это на самом деле Кирушка стала по Андрейке убиваться. Публика завелась, начали орать, как в кабаке, Мансур всех утихомирил. Всё.

— Эх, — сокрушенно прошептал Гипнопомп, — такое пропустил…

— А меньше надо пива пить, — буркнул Виновод.

Он посмотрел на экран мобильного. Пора вроде бы…

Мансур поднялся на ноги, сделал несколько шагов, остановился. На поляне появились Андрейка и Радомир.

— Принесли, — сказал воин и отошел в сторону.

Милена, с сияющими глазами, кинулась к нему.

— Уважаемый Викентий, — проговорил Мансур. — Хочу попросить тебя. Пусть твои молодые друзья отойдут. Пусть на середине свободно будет.

Викентий издал низкий вибрирующий звук. Лешаки шарахнулись к краям поляны.

Джинн сделал приглашающий жест. Жировичок, кряхтя и обливаясь потом, положил котомку на землю, развернул, шмыгнул к ломающей руки кикиморе, уткнулся в нее и разрыдался.

На тряпице лежал куб со слегка скругленными ребрами. Он переливался всеми цветами радуги и еще множеством оттенков — может быть, миллионами оттенков. Поначалу — тускло, но чем дальше, тем ярче, и наконец ослепительный свет залил поляну.

Куб оторвался от земли, взмыл метра на полтора. Покачиваясь, неторопливо поплыл к Мансуру. Остановился перед ним.

— Нет, — сказал джинн.

Он поднял руки и мягко толкнул куб в другом направлении — к Виноводу и Гипнопомпу. Куб двинулся к соавторам, приблизился вплотную, завис неподвижно.

— Красивая вещица, — шепнул Виновод.

— Да уж, — подтвердил Гипнопомп.

— Тебе нужна такая?

— Только если единолично.

— Согласен.

Виновод заговорил в полный голос:

— Мы не можем это принять. Этот… э-э… атрибут…

— Артефакт, — подсказал Гипнопомп.

— Ну да, артефакт. Этот артефакт является… э-э… атрибутом Высшего. А мы — просто люди.

— Вы создатели, — возразил Мансур.

— Кто кого создал — это большой вопрос, — философски заметил Гипнопомп.

— Выпить бы, — прошептал Виновод.

— Терпи, — откликнулся Гипнопомп. — Давай говори, что там дальше?

— Мансур, — спросил Виновод, — может, передумаешь? Мы-то считаем, что эта вещь по праву твоя. Ты, наверное, не осознаёшь своей силы.

— Э, — возразил джинн. — Зачем мне? Мне этот хурда-мурда совсем не надо. Что я, дворцы строить буду? Города ломать буду? Да не найдут мира имена Сулейман-шайтана и кривоногой Бислик… Мету дворы, смотрю туда, смотрю сюда, надо — помогаю, что еще нужно старому джинну? За почет спасибо, за уважение спасибо, мне приятно, да и пребудет это со мной. А хурда-мурда ваш, берите и делайте, что должны. Вы правильно сделаете.

Соавторы переглянулись.

— Ну что ж… — проговорил Виновод. — Мы решили вот что. Место артефакту — там, откуда он взят. В озере. Пусть лежит. Понадобится — вы знаете, где искать. Мы сами доставим его туда сегодня до рассвета. Хорошо бы Мансур сопроводил нас.

— Как в озере? — вскричал Андрейка. — Как это? Это что же, все зря?!

— Не зря, — сказал Гипнопомп. — Совсем не зря. Этим днем и этой ночью произошло такое… многое изменится. Очень многое.

— Уже изменилось, — добавил Виновод.

Мансур кивнул.

Куб мягко опустился на землю.

— Вот видите! — Виновод потянулся было за своей фляжкой, но спохватился и продолжил: — Ну, наверное, пора. У нас только еще просьба. Сделайте так, чтобы людям, которые сейчас тут, казалось, что все это было сном. И пусть их сны немножко отличаются каждый от другого. Да, конечно, Радомира с Миленой это не касается.