Мари Бреннан - Чтоб никогда не наступала полночь [litres]

Встречу назначили здесь, на нейтральной территории, вдали от спорных земель и дивного чертога, который многие до сих пор почитали творением неестественным, символом презренной узурпаторши. Здесь, под надежной защитой древнего дуба, древа королей, им предстояло обсудить возникший спор – и, в конечном счете, признать право новой королевы на трон.

Но Луна знала: все это – только формальность. Ее право на Лондон было признано в ту минуту, когда Дикая Охота повиновалась приказу уйти. Рассеянно поглаживая рукоять меча, внимала она пышной, витиеватой речи одного из королей о традиционных правах дивного монарха. Наследовать трон Инвидианы ей вовсе не хотелось: слишком уж много мрачных воспоминаний это влекло за собой, а камней Халцедонового Чертога вовек не отмыть от крови, но этого решения, как и всех остальных, было уже не изменить.

Речи затянулись надолго. Сопредельные владыки упивались вновь обретенным достоинством и властью, и к этому Луна была готова. Однако со временем их многословие успело порядком ей надоесть, и представившейся, наконец, возможностью высказаться она воспользовалась с искренней радостью.

Держа в руках Лондонский меч в ножнах, она обвела взглядом собравшихся королей. Надетое в этот день платье полуночно-синего шелка, сверкавшее лунным светом и бриллиантами, казалось чрезмерно броским: Луна отнюдь не забыла, как, выпав их фавора, пряталась по закоулкам Халцедонового Чертога, кутаясь в лохмотья собственных нарядов. Однако платье было выбрано неспроста: многие из собравшихся одевались в кожу или листву, не столь явно напоминавшие одеяния смертных, Луне же непременно следовало подчеркнуть одно немаловажное обстоятельство. Памятуя об этом, она перевела взгляд за спины собравшихся прямо под дубом, на рыцарей и дам, ожидавших в стороне.

Подняв руку, она поманила его к себе.

Майкл Девен, стоявший между сестер Медовар, замешкался, заколебался, чего и следовало ожидать. Однако Луна, не сводя с него взгляда, вопросительно приподняла бровь. Пришлось ему выйти вперед и встать за ее левым плечом, заложив руки за спину. Подобно Луне, он был одет в небывало роскошный наряд, сшитый для него дивными мастерами специально к этому дню.

– Те, кто сегодня собрался здесь, – заговорила Луна, – вспоминают Инвидиану без всякой любви. Я сама вспоминаю житье под ее властью с болью. Но сейчас прошу вас вспомнить кое-кого другого – женщину по имени Суспирия. Ее попытка… Некоторые скажут: подобное вне наших сил. Другие заявят, что и пытаться незачем, что смертные и дивные всегда жили врозь, и пусть сей порядок останется неизменным.

– Однако мы живем здесь, в лощинах и полых холмах, потому что сами не верим в этакое разграничение. Потому что выбираем из них, из людского рода, возлюбленных, и повитух для наших детей, поэтов для наших чертогов и пастухов для наших стад. Потому что помогаем им защитными чарами, воодушевляем их в битвах и даже облегчаем скромный обыденный труд ремесленников да домохозяек. Так ли, иначе, а жизнь наша вплетена в их жизнь – возможно, к добру, возможно, к худу, но житьем врозь это не назовешь.

– Суспирия поверила в возможность согласия между двумя мирами и, движимая сей верой, сотворила Халцедоновый Чертог. Однако, говоря только о ней, мы совершим ужасную несправедливость, так как упустим половину сути дела: Чертог был сотворен дивной и смертным, Суспирией и Фрэнсисом Мерримэном.

Взяв Девена за руку, Луна потянула его к себе. В ответ Девен крепко сжал руку Луны, однако без колебаний шагнул вперед и встал рядом.

– Не разделяя их веры, я даже не подумала бы заявлять о своих правах на Халцедоновый Чертог, и впредь останусь первой ее поборницей. Пока Халцедоновым Двором правлю я, рядом со мною всегда будет стоять смертный. Смотрите на нас и знайте: вот оно, истинное сердце Халцедонового Двора. И все, кто с этим согласен, всегда будут желанными гостями в его стенах.

В тиши и безветрии летнего дня слова ее слышали все. Кое-кто из королей и их свиты неодобрительно хмурил лбы. Что ж, этого Луна вполне ожидала. Однако хмурились вовсе не все. К тому же, свою позицию, свою политику – сходство с Суспирией, отличие от Инвидианы – она описала предельно ясно, а это и было главной целью сегодняшней встречи.

Разумеется, одними речами дело не кончалось. Вечером будет устроен праздник, и Луна, как королева, обязана на нем присутствовать, однако прежде должны произойти еще две вещи.

В сумерках они с Девеном, вновь рука об руку, пошли прогуляться вдоль берега журчавшего неподалеку ручья. О многом переговорили они за месяц, прошедший со дня памятной битвы, избавились от остатков лжи, поведали друг другу обо всем, что случилось за время их разлуки, и о случившемся, пока они были вместе – о том, что прежде предпочитали держать в секрете.