Роберт Хейс - Пятая Империя Людей

Солдаты прокрадывались мимо пиратских шеренг, направляясь в город, и Килин боялся, что они собирались сжечь всё, что жители Нового Сев'релэйна строили в течение года. Килин покинул передовую и направился на их поиски, взяв с собой большого Ферла с топором. В одиночных стычках он был куда полезнее, чем в стене щитов.

Килин заметил, как несколько человек ринулись в двери "Праведного Гнева" и бросился за ними. Люди Нового Сев'релэйна могли пережить почти любую трагедию, но если сожгут их любимую таверну, это уже чересчур. Эту питейную дыру построили из останков военного корабля, который уничтожил старый Сев'релэйн, и потому её назвали его именем, в доказательство отваги и решительности, с которыми люди устраивали свою жизнь на острове.

С берега эхом разнёсся взрыв – а раньше несколько взрывов раздалось со стороны джунглей. Килин понятия не имел, что происходит вокруг него, хотя не сомневался, что это включает в себя множество смертей. Он только надеялся, что большинство умерших служило Пяти Королевствам. Мысль была странной, поскольку, если бы не жестокость отца, Килин мог оказаться среди нападавших.

Килин бросил на Ферла встревоженный взгляд, который здоровяк тут же вернул, протолкнулся через дверь и приготовился к драке, вытащив сабли, с которых капала кровь. В таверне было темно – светила только одна лампа за барной стойкой, – и почти пусто. Все пираты и горожане, называвшие Новый Сев'релэйн своим домом или безопасной бухтой, были снаружи, сражались за свои жизни. Килин никогда не видел эту таверну такой пустой. Даже Таттерс и другие пьяницы ушли на битву.

Три солдата развернулись к нему. Они направлялись к лестнице, ведущей на второй этаж, а теперь бесстрастно вернулись в центр помещения, грубо убирая с дороги столы и стулья. Двое мужчин носили знакомые доспехи солдат, с которыми Килин, казалось, сражался уже вечность. На одном доспехов не было – только простой жёлтый табард, подвязанный на поясе полоской красной тряпки. Этот мужчина казался удивительно знакомым, и Килин не сразу понял, почему.

– Дерран?

Мужчина в табарде рассмеялся.

– Ты его знаешь? – спросил Ферл. Он шагал за Килином, словно зверь в клетке, ждущий, когда его выпустят на волю.

Килин поморщился. Он не мог сказать, откуда знает Деррана, не открыв своего прошлого. Поэтому он уклончиво проворчал, раздумывая, как из этого выпутаться. Если только брат узнает его, боем это уже никак не закончится.

– Теперь всё ясно, брат, – сказал, ухмыляясь, Дерран Фоул. – Ты капитан Стилуотер, лучший фехтовальщик Пиратских Островов. Я искал тебя.

– Брат? – сказал Ферл.

Килин вздохнул. Его секрет выплыл наружу. Теперь, что бы здесь ни произошло, ему придётся как-то выдержать бурю.

– Сир Дерран, приказы адмирала были ясными, – сказал один из солдат. – Моррасс и Стилуотер нужны живыми для наказания.

– Мне плевать, что там приказывает ваш адмирал, – сказал Дерран. – Я не смогу испытать мастерство моего младшего брата, если бой будет не до смерти.

– Младшего брата? – сказал солдат.

Меч Деррана вылетел из ножен, метнулся сначала направо, потом налево, вернулся в ножны и всё это в мгновение ока. Два солдата немного покачались, а потом упали, и кровь текла из их шей. Килин невольно шагнул назад и обнаружил, что Ферл стоит прямо за его спиной, и выглядит весьма встревоженно.

– А он быстр, – сказал Ферл с лёгкой дрожью в голосе.

– Слышал когда-нибудь о Мече Севера? – сказал Килин. – Мастер Клинка, работающий на Пять Королевств, который убил людей больше… – Звук закрывшейся за его спиной двери и внезапное отсутствие Ферла подтвердили, что большой пират действительно слышал о Мече Севера.

– Что с тобой стало, братец? – сказал Дерран. – Ты всегда хотел помогать хорошим, а теперь ты их убиваешь и обкрадываешь их хозяев.

Килин вздохнул и сделал шаг к нему.

– Дерран, ты убежал из дома, когда мне было десять лет. Пока я рос, я выучил несколько тяжёлых уроков. Узнал, как на самом деле работает мир.

– Ты и сам вскоре сбежал, – ответил Дерран. – И сжёг дотла семейный особняк.

– Ты думаешь, до твоего ухода отец был плох? Да я считал удачным каждый день, когда удавалось избежать побоев. И это ещё были хорошие деньки, пока мать не наложила на себя руки.

Дерран какое-то время молчал.

– Я сожалею о матери. Но если ты думаешь, что редкие побои это тяжёлая жизнь, то ты, наверное, всё ещё тот маленький мальчик, который мечтал о героических поступках.