A Achell - Увертюра [СИ]

— За кого ты меня принимаешь, девчонка? — рассерчал продавец. — Я никогда не…

— Вы назвали цену в две тысячи сто десять монет, верно? Он дал вам шесть золотых, что согласно курсу один к четырёмстам, выносит две тысячи четыреста. А значит, к сдаче полагалось двести девяносто бронзовых монет, что равно одиннадцати серебряным монетам и пяти бронзовым с остатка. Вы дали на шесть серебряных и пять бронзовых монет сдачи меньше, чем полагалось.

На Биару смотрели с изумлением. Недовольно проворчав: «Должно быть, обсчитался» — торговец протянул наемнику те самые шесть серебряников и пять бронзовых монет. Сам же Хьюго не мог, да и не пытался, скрыть удивления, с которым поглядывал на девушку. Когда они наконец выбрали ножны и отошли от лавки недобросовестного торговца оружием, он произнес:

— Не знал, что ты столь хорошо знаешь искусство чисел.

— Скажем, у меня попросту было много свободного времени, — усмехнулась Биара.

— Хочешь сказать, ты сумела подсчитать все это в своем уме за столь короткий промежуток времени?

— Это не сложно, если знаком с техникой быстрого счета магистра Микеллара — одного из самых светлых умов, жившего в эпоху Раскола.

— Ничего себе, — протянул Хьюго. — Тебе с такими умениями надо бы в Монетной Гильдии работать.

— То, что я обладаю определенными умениями, не значит, что мне хотелось бы заниматься этим на постоянной основе, — возразила девушка. — Горбатиться над подсчетом монет и облигаций? Ну уж нет!

Хьюго хмыкнул в ответ, понимая, что девушка оказалась не такой уж простой, как показалась ему при первой встрече.

Костер дружелюбно потрескивал в ночи, услужливо грея усталых путников. Он занимался приготовлением еды, изредка бросая незаметные взгляды на Биару, что вдумчиво перебирала на плоском камне растения, которые собрала по пути. Некоторые травы она клала сушиться возле костра, другие старательно измельчала острым камнем, распределяя их по своим поясным мешочкам. Теперь она казалась ему совершенно другим человеком — не только из-за наличия новой одежды, что значительно изменила ее внешний вид, но и благодаря тому, как выручила от вороватого торговца, который его едва не обсчитал. Любопытство к ней росло все больше и больше, временами даже затмевая злость на выходку Ираса, однако Хьюго старался не подавать виду. Наконец он понял, что более не выдержит молча строить догадки касательно ее происхождения, а потому зашел издалека:

— Никак ума не приложу: каким образом девушка в двадцать один год живет одна, на отшибе какой-то захудалой деревеньки? Разве вы, женщины, в таком возрасте не должны быть уже замужем или хотя бы обручены с кем-то?

— Как видишь, нет, — улыбнулась ему Биара, вслед за чем вновь вернулась к своим травам. Рукоять фальчиона, что лежал рядом с ней, упрятанный в ножнах, задорно блеснула в отсвете от костра. Тут же лежал и квадратный футляр с длинной лямкой, за которым Биара послушно приглядывала на протяжении всего дня.

— И долго ты живешь вот так: одна-одинешенька, собирая травы для крестьян? — он повесил котелок на складных опорах, расставленных у огня.

— Около года, — отозвалась девушка, ссыпая очередную порцию измельченной травы в свои мешочки.

— Как так получилось? — не сдавался Хьюго, желая разузнать все до конца. Биара определенно не могла быть из простой деревенской семьи: раньше ее выдавала манера речи и некая уверенность в общении с ним, как с равным, а теперь еще и внезапные познания в искусстве чисел, которое многие считали совершенно недоступным для простых женщин. Он, разумеется, не был в числе тех, кто считал, что «слабый пол» глупее и не должен быть допущен к знаниям, но подобная эрудиция, коей обладала Биара, была вне привилегий даже самых состоятельных простолюдинов. Может ли быть так, что она из рода торговцев?

— Год назад я сбежала из дома своей семьи, — произнесла после небольшой паузы девушка.

— Неугодный жених? — усмехнулся Хьюго.

— Да нет, — вздохнула она. — Просто жить там более было невыносимо. Особенно после того, как сбежал Ирас.

— Вот как, — произнес наемник, помешивая варево. — И что же, ты просто сбежала? Вот так бросилась в бега, положившись на благосклонность Судьбы?

— Получается, что так.

— Не знаю, что сильнее: мое восхищение от столь смелого поступка с твоей стороны или чувство пораженности подобным легкомыслием? Неужели ты даже не задумалась о том, сколь рискованна и опасна была твоя выходка? В этом мире не счесть количества разбойников, воров, убийц и насильников, но ты все равно решила, что сбежать из дома молодой девушке, нисколько не умеющей себя защитить, — лучший выход из ситуации?