Томас Баррон - Потерянные годы

А затем ко мне пришло воспоминание из далекого детства — слова песни под названием Лледра. Эту песню мать пела мне давным-давно, точно так же, как сегодня пели ее великаны:

— Риа, — негромко произнес я. — Я еще не нашел свой настоящий дом. И неизвестно, найду ли его когда-нибудь. Но сейчас мне впервые кажется, что я знаю, где его искать.

Она приподняла бровь.

— И где же?

Я махнул рукой в сторону каменного кольца, освещенного первыми лучами солнца.

— Все это время я искал свой дом, как будто его можно найти на карте. А теперь я вспомнил, что он находился на этом самом месте! И в то же время у меня такое чувство, что если мой настоящий дом где-то существует, то на карте его все равно не найти. Скорее, это нечто такое, что мне нужно искать в своей душе.

Она задумчиво добавила:

— Там же, где находятся наши воспоминания о Несчастье.

Я пошарил в сумке и вытащил птичье перо. Ласково прикоснулся к нему кончиками пальцев.

— Мне кажется, я знаю, что случилось с ним после того, как он исчез из этого мира. Наверное, я не до конца верю в это — и в то же время не могу отбросить эту мысль.

Риа взглянула на перо.

— У меня появилась та же мысль. И я думаю, что Арбасса согласилась бы с нами.

— Если это правда, если благодаря его храбрости открылась дверь в Мир Иной — тогда он и Рита Гавр упали в эту дверь вместе.

Она улыбнулась.

— Такое путешествие Рита Гавр наверняка совершать не собирался! Но оно дало нам шанс, в котором мы так нуждались. Значит, если это правда, Несчастье сейчас где-то там, наверху, и по-прежнему парит в небесах.

— И Рита Гавр еще там, наверняка лопается от злобы.

Она кивнула, затем лицо ее помрачнело.

— И все-таки я буду скучать по этой птице.

Я выпустил из рук перо, и оно, кружась, начало медленно опускаться на землю; я подхватил его другой рукой.

— Я тоже.

Риа пошуршала ногой в ломкой траве.

— И посмотри, сколько еще всего мы потеряли! Земля так высохла, что я не знаю, оживет ли она когда-нибудь.

Улыбнувшись, я объявил:

— У меня уже есть план на этот случай.

— Правда?

— Я думаю, что Цветущая Арфа, ускоряющая приход весны, сможет нам помочь.

— Конечно! Как же я забыла про нее!

— Я собираюсь отнести ее на каждый холм, на каждый луг и в русло каждого высохшего потока. И еще в сад, там, внизу, на равнинах, где живут два моих друга.

Серо-голубые глаза Рии сверкнули.

— Я даже надеялся…

— На что?

— Надеялся, что ты захочешь пойти со мной. Ты могла бы помочь мне оживить деревья.

Она рассмеялась, и ее смех был похож на колокольчик.

— Пойду я или нет — пока не знаю, зато твердо знаю одно. Может, ты и не нашел свой настоящий дом, зато обрел здесь новых друзей.

— Думаю, ты права.

Некоторое время она смотрела на меня.

— И еще одно. Ты нашел свое настоящее имя.

— Вот как?

— Да. Ты напоминаешь сокола, который несколько дней сидел у тебя на плече. Ты можешь быть свирепым, а можешь быть мягким. Вцепляешься в то, что тебе нужно, и уже не выпускаешь. Видишь далеко, пусть и не глазами. Ты умеешь пользоваться своим могуществом. И еще ты… ты умеешь летать.

Она повернулась к каменному кольцу, которое светилось в лучах зари, подобно гигантскому ожерелью, затем снова взглянула на меня.

— Я уверена, что твое настоящее имя — Мерлин.

— Ты шутишь?

— Нисколько.

Мерлин. Мне даже понравилось, как это звучит. Хотя и не настолько, чтобы присвоить себе это имя; однако я знал, что некоторые имена буквально сами привязываются к людям. Мерлин. Необычное имя, если не сказать больше. И для меня оно значило так много, вызывало в памяти множество воспоминаний — печальных и радостных.

— Ну, хорошо. Попробую взять себе это имя. Но только ненадолго.

Согласно легенде, прототип Мерлина, шотландский ясновидец Мирддин Виллт (540–603), предсказал собственную смерть от трех причин: падения, пронзившего его копья и утопления. Он погиб, когда на него напала группа пастухов, считавших его безумцем; пастухи избили его, бросили с обрыва в реку, где он напоролся на острый кол и утонул.

В книге Гальфрида Монмутского «История королей Британии» сказано, что король Вортигерн решил построить в Сноудонии крепость Динас-Эмрис. Но возведенные за день стены на следующую ночь разрушались. Чтобы избавиться от злых чар, прорицатели посоветовали королю принести в жертву мальчика, рожденного без отца. Этим ребенком оказался сын принцессы, юноша Мерлин, называвшийся также Амброзием. Однако Мерлин рассказал Вортигерну, что причиной неудач на самом деле является подземное озеро, где погребены два воинствующих дракона. Когда по приказу короля земля на месте стройки была раскопана, оттуда действительно вырвались два ящера, которые тут же начали драться, и красный дракон победил белого (что символизирует победу бриттов над саксами).