Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Рядом блевали двое младших отроков, еще один перетягивал руку покалеченному. Недалече охала местная баба, народ прибывал, скоро станет тесно от зевак.

– Так, ребятушки, перетяните этому чем-нибудь культю, в кандалы – и ко мне. В подвале потолкуем, нечего пугать градичей, – скомандовал вирник и устало протер топор. – И посмотрите, может, кто жив из наших, тащите тогда их к лекарю.

Позже Мстислав, так и не скинув брони, стоял в своем подвале перед посаженным на заговоренные цепи то ли человеком, то ли монстром. Воспаленные глаза, выпирающие кости, удлиненные, загрубелые ногти, заостренные зубы. Иногда он рычал, человеческий разум возвращаться к нему не спешил. Вроде бы и Станька, а нет, уже совсем другой, жуткий.

– Вот он какой, отмеченный Злом, – проговорил у него за спиной стражник. – Сколько же их еще в нашем Граде? Или всё, поймали убивца?

Своими сомнениями Мстислав делиться не стал. Хлопнул стражника по плечу, желая придать тому уверенности, повернулся к лестнице. Пора поприветствовать нового князя. Ингвар должен был уже прибыть.

В этот момент наверху раздался грохот, и в подвал спустились двое гридей, за ними на цепях проследовала фигура, укутанная тенями, и лишь после них показался Яростень. И воины, и волхв были несколько помяты: лица в кровавых подтеках, звериная накидка старика местами порвана, местами обгорела, власы в заметном беспорядке.

Волхв обвел присутствующих тяжелым взглядом и сотворил несколько рун. Волшба змейками устремилась в разные стороны, серебром отливаясь на встречающихся углах.

– Кого ты привел? – угрюмо поинтересовался вирник.

– Принимай ведьму, – сквозь зубы ответил кудесник, любви между ними давно не наблюдалось.

Кто бы вирника спрашивал! Гриди сами отвели ведьму в одну из ниш, дополнительно отгороженную железными прутьями, и шустро набросили сковывающие ее цепи на крючья стены. Яростень прошептал ключ-слово. Железо накалилось, сливаясь в неразрывное целое, ведьма вскрикнула, и тут с нее опали тени.

«Фу-ты, ну-ты. Як отпесочиться можно», – подумал вирник, разглядывая ее: космы и глаза черные, лицо искорежено, на голом теле пушился пух, титьки с большими сосками и неприкрытый стыд.

Ведьма посмотрела на вирника, и вдруг ему улыбнулась. От ее улыбки он чуть не присел, такая жуть накатила. С ней точно что-то было не то. Словно тысяча демонов скрывалась под ее кожей. А главное, она ему кого-то напоминала, просто мозг отказывался признавать очевидное.

– За что же вы с ней так? – спросил он не своим голосом.

– На черном колдовстве поймали, – соизволил пояснить волхв. – Долго выслеживал, кто порчу на Град наводит и упырей притягивает. Хорошо пряталась. А тут днем в своем облике объявилась. Тяжелый был бой, Любомира потеряли. Ты с ней особо не разговаривай, она словно помешана, от человеческого в ней мало что осталось. Судить будем прилюдно, как Ингвар малость освоится. Не беспокойся, руны не дадут ей освободиться.

Ведьма вдруг плюнула в сторону волхва. Плевок удался, пролетел через весь подвал и повис на бороде Яростеня. Тот невозмутимо его стер, затем развернулся и направился к выходу.

– Все, нам пора, пошли, вирник, нас ждут. Не расслабляйся. Ингвар терпеть безобразие не будет, быстро замену найдет.

«Ладно, проглотим», – зло подумал Мстислав и двинулся вслед за гридями. Эта ведьма не была хмырем. Станько не был хмырем. Неужели рыцарь ошибся, и убийства с их поимкой прекратятся? Хотелось бы верить, но только время покажет…

***

Мелкая снежная крошка металась в воздухе, колола щеки, залепляла глаза.

Сквозь Западные ворота в Княжий град входили чубарые лехи с круглыми щитами, железнобокие всадники на конях, покрытых доспехами, наемники, несущие бердыши на плечах, любичи, что волей или неволей присягнули новому князю. Никто не оказывал им сопротивления, никто не бил в набат, не призывал жителей на стены города.

Ингвар, кареглазый, светлорусый, со слегка подстриженной бородой, ехал на долгогривой серой кобыле, покрытой красной попоной, сбруя которой переливалась ярко-алым цветом. Он был одет в шелковый, шитый золотом кафтан с золотыми шнурками и кистями. На плечи накинута огненно-рыжая шуба, из мехового берета торчало длинное белоснежное перо. Его сопровождали седовласый владетель Куба из Раековских, командор наемников Бодагор из Пирсано, наместник Смолянки Михайло из Вестовичей, старосты Града и рынды, шедшие пешком с оголенными двуручными мечами. Замыкали ближних послушники в рубищах, перевязанных красно-коричневыми веревками.