Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Известие, что Святополка нет в Княжем граде, вызвало в Дементии двоякие чувства: с одной стороны, теперь будет сложно что-либо доказать, с другой – он не знал, можно ли так уж безоглядно верить своему покровителю.

– Допусти до князя, у меня срочные новости, – попросил он. Будь что будет, но князь должен услышать и о леховском войске, и о тьме, что идет по пятам этого войска.

– До князя? – с недоумением воззрился на него Добрыня. – Да тебя надо в колодки одеть и в холодное отправить. Волу срать, ты же явный лазутчик, соглядатай леховский. Да и что ты можешь нового сообщить? Может, то, что из королевства выдвинулся неожиданно воскресший брат князя Ингвар? То, что идет он в окружении вооруженных до зубов наемников? То, что после них земли пустеют, а поселяне уводятся рабами в Мнемицу и Висулы?

– Так ты все знаешь? Почему же не собрано ополчение? – не удержался рыцарь, озвучив мысль, которая его занимала.

– Знаю? А не должен?! Да, всё я знаю. Но вот что самое интересное: волхвы во главе с Яростенем подтвердили: и правда, брат князя возвращается из плена реев. Столько лет ни слуху, ни духу, а тут на тебе, объявился. Их поддержал посадник Никула, а за ним и Вече. Остатки тех, кто сомневался, ты мог видеть перед детинцем на торге. У нас теперь так принято. Князь же, Вольга, разве только с ума не сошел от радости, он же себя так корил, когда не вытащил брата из того пекла . Уже подготовлена грамота на передачу Смолянки и прилегающего края в удел брата. Ба гер а с тиунами вовсю готовят пир. А ты говоришь – ополчение не собрано! Тут даже стражу удвоить не разрешили.

Голос Добрыни стал глух. Было видно, он тяжело переживает. Дементий понимал его чувства, принимая часть вины на себя. Пламя костра перед глазами не отпускало.

– Смолянка открыла ворота Ингвару? – недоверчиво переспросил он, вспоминая белокаменные стены и семь высоких башен города.

– Не то слово. Вестовичи красную дорожку выкатили и хлеб с солью Ингвару предложили, – как плюнул, сказал Добрыня. – Поклялись в своей преданности.

– Колеслав среди них тоже был? – удивился рыцарь, зная неуступчивый характер владетеля. Колеслав не был старшим среди Вестовичей, но пользовался среди них уважением, как за ум и воинскую доблесть, так и за отметину предков на лице.

– Нет, он удалился в свою вотчину в Смоляных чащах. Заперся там и никого к себе не подпускает. Против родичей не пошел, но и с лехами общаться не стал. Встречал Ингвара его двоюродный дядя, наместник Смолянки, – Михайло. Ну, и другие Вестовичи помельче. Впрочем, ты должен это знать, раз возвращаешься с запада.

– Я прибыл не по тракту, мой путь пролегал через Заречье и Леший край, – заметил Дементий, с опаской поглядывая на потемневшего в лице тысяцкого. Ох, как бы Добрыня не выплеснул свой гнев на него. Этот человек был последним, с кем рыцарь хотел бы сойтись в рукопашной. И это если не вспоминать про гридей: с десяток сбежится, не успеет он вынуть меч.

– Так ты расскажешь, зачем отъезжал и где был? – спросил Добрыня, щелкая бычьей шеей. Звук получился резким, показалось, оружие на стойках вдоль стен в ответ зазвенело металлом.

– Пусти с докладом к князю, я должен ему лично обо всем поведать, – твердо произнес рыцарь, выдерживая пристальный взгляд. – Прости, Добрыня, но так надо.

– Упрямишься, – в голосе тысяцкого промелькнула грусть. – Тогда вот что я скажу. До князя тебя не допущу, не проси. Нет тебе веры. Более того, ни простым гарнизонным, ни дружинником к себе не возьму. Беги к своему засловнику в Дятлову крепь. Если останешься в столице, то сиди тихо, как мышь, не высовывайся, жди своих, может быть, они тебя обратно примут. На этом прошу детинец покинуть, тебе тут не рады.

Вот и нет у него больше друга, понял Дементий. И разве можно за то Добрыню винить? Сам дал повод усомниться. Слишком поспешно отъезжал, слишком горд был от порученной миссии. Дел натворил, а теперь куда идти, куда податься?

Он покачал головой и вышел из караульной. Подозвав Митяя, в задумчивости пересек торг и медленно побрел обратно тем же путем, что и прибыл. Ночевать предстояло в стоге сена, кто же их с пустыми карманами на постой-то пустит? Когда прошли торг и купеческую слободу, Дементий опомнился и начал примечать знакомых и не очень. Поздоровался с осьмеником Путятой, который, видимо, только что прибыл из объезда княжеских владений и теперь наблюдал за разгрузкой телег. Потом перекинулся парой фраз со стражниками. И наконец, решил поведать пастуху о положении дел.