Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

– И давно ты покинула Смолянку? – поднял настороженно бровь Дементий, поразившийся такому совпадению. Хотя, если подумать, сколько народу из одного города в другой по тракту перемещается! Ему ли допрос учинять?

– Если ты спрашиваешь, до прибытия Ингвара или после, то до. Когда выезжала на тракт, лехов в городе не было. Лишь в пути от вестовых узнала о его возвращении, – спокойно ответила Марфа, вытирая вспотевший лоб. – Так и будете стоять или все же мыться пойдете?

Позже, когда они, чистые и расслабленные, вкушали квашеную капусту с яичками, запивая легкой сурой, подозрения Дементия о характере особых услуг подтвердились. Женщина почти сразу же к нему присела и нескромно прижалась. Ее пальцы то поглаживали мускулы на его голой груди, то задерживались на шрамах, то щекотали рубцы выжженного стремени над сердцем – символа рыцарства. Митяй же, смущаясь, не мог отвести глаз от хозяйки. Это не то чтобы Дементия напрягало, но как-то выглядело по-щенячьи. В итоге он плюнул и решил не обращать внимания.

От ласк Марфы рыцарь не отказывался. Давно он не был с женщиной, да еще с такой! Ее черные волосы в неровном свете лучин завораживали, запах тела дурманил естеством и ароматами душистых трав. Женщина безобразничала, играя под столом ножкой, периодически задевала то его, то паренька. Но рыцарь знал, к кому она придет ночью. Так оно и случилось. Сразу же после ужина, оставив Митяя мучиться за занавеской, воспаленный ее близостью Дементий наскоро сбросил одежду и привлек Марфу к себе.

И были ноги одного на бедрах другого, и ногти чертили по спине кровавые полосы, не отрывались губы от губ, язык от языка, а зубы от желания сталкивались с зубами, и тело каждой порой прижималось к телу.

Где был он, где – она?

Он входил в нее сверху, она, изворачиваясь, играла с ним, целуя все ниже и ниже. Он поднимал ее и, держа за твердые плотные бедра, задавал ритм. И повторял с ней то же, и она повторяла с ним так же. Очень скоро женщина перестала понимать, сколько раз улетала ввысь и опадала обессиленной волной, но, как безумная, снова забиралась на него или заставляла брать себя. Молитва ли, проклятие – но стоны, не переставая, срывались с ее губ, и ей было мало. Ее трясло, зрачки расширились, воздуха не хватало, ноги сводило от напряжения. Он все это чувствовал, переживая вместе с ней. Наконец, она уснула, а он был еще в ней.

***

Разбудил Дементия запах чужого пота и похабная ругань. Еще не открыл глаза, а уже понял: в избе посторонние. Но лишь когда его грубо столкнули с кровати, окончательно проснулся и взбешенно взревел, вскакивая с холодного пола. Сон это или явь – стало без разницы. Хотелось лишь крушить и ломать. Кровавая пелена закрыла глаза, но видеть она не мешала.

Он увернулся от мощного хука, схватил напавшего за шею и с силой приложил головой о печку. Одновременно подсек ногой следующего. Следом с размаха залепил в ухо третьему, который тянул женщину за космы ко входу, и, видимо, выбил из него дух. Не дать очухаться, не дать выхватить оружие, ни мгновенья передышки… Ярость сжигала изнутри. Выброс руки, и он сжал кадык последнего из противников, ударом ноги припечатал обратно к полу ранее сваленного подсечкой и вышел голышом на воздух. При этом лишь чудом не задел женщину, которая упала и отползла под стол. За спиной остались боль и страх. Пастуха он не заметил.

На улице Дементий остановился, щурясь от солнечного света, но кадык противника не отпустил. Невзирая на ранний час, улица перед домом была порядком заполнена. Возле двери стоял небольшого роста мужчина, достаточно широкий в плечах, если не сказать квадратный. Был он в красном кафтане с гербом князя, подпоясан широким кушаком с кисточками. На боку виднелся короткий меч в украшенных золотыми бляхами ножнах. В ремешке на власах красовалась серебряная вставка, по форме – перо заморской птицы Прирудных лесов. За ним сгрудились настороженные воины с мечами наголо. Несколько водоносов оставили свои бочки и оживленно обсуждали действия стражников. К ним постепенно присоединялись прохожие.

Голова у рыцаря понемногу прояснилась. Он уже осмысленно осмотрелся, и увиденное его не обрадовало. Как-то все неправильно складывалось.

– О, морское чудо выползло из глубин вдовьей пещеры, – ухмыльнулся крепыш-коротышка. В его улыбке с правой стороны темнел провал вместо зубов, борода воинственно топорщилась. – Низ не знаю, впервые вижу, а вот верх в дружине встречал, – продолжал он скалиться. Стоявшие за ним стражники дружно засмеялись. – Предлагаю отпустить моего отрока да прикрыть свой срам. Все уже и так поняли, с кем теперь Марфа тепло делит.