Евгений Нетт - Хроники Звёзд #1

— Такие шрамы ранее я видела только у тех, кто пользовался наследственными заклятьями королевских семей. Это проклятье, плата, отдающаяся болью всю жизнь за то, что заклинатель превысил свой предел. — Королева протянула руку — и с кончиков её пальцев сорвалось несколько синих нитей, прикоснувшихся к шрамам Элиота. Тот ощутил лишь легкое покалывание, но вот на лице королевы сменилась целая гамма эмоций, а лекарь, прервавший осмотр и отошедший в сторону, и вовсе выглядел так, будто хотел прямо тут провалиться сквозь землю. — Усыпи Альмагест.

Элиот послушно последовал указанию, и серебряно-чёрные полосы исчезли. Но шрамы, эта вязь фиолетовых, рублёных линий, остались.

— Ты что-то чувствуешь?

— Лёгкую боль.

Женщина кивнула и крепко задумалась, позволив Элиоту немного осмыслить произошедшее. Его правая рука подверглась проклятью, которое вроде как распространяется только на членов основной ветви одной из королевский семей, с которыми Элиота совершенно точно связывает разве что любовь к принцессе. Короли и королевы в качестве предков бедных крестьян из далёкой деревни? Это даже в мыслях звучит глупо. Но как тогда объяснить произошедшее? Случайностью? Неоткрытым свойством Альмагеста — или «подарком» его рогатого знакомого…?

— Ивек, будь добр, подожди за дверью. Нам с Элиотом нужно кое-что обсудить. — Повелительный голос королевы Эстильды не оставил лекарю выбора, и спустя десяток секунд тот уже закрывал дверь с противоположной стороны, параллельно попав под вал вопросов со стороны ожидающих придворных. — Мальчик мой, мне действительно жаль, что ты так пострадал. Эти шрамы останутся с тобой навсегда, их нельзя будет скрыть, а боль — заглушить. Боюсь, что дальнейший твой рост как рыцаря или заклинателя только усугубит ситуацию.

— Я благодарен вам за доверие, ваше величество. — Элиот скользнул взглядом по шрамам на руке женщины, которые та предпочитала не демонстрировать, лишний раз не напоминая подданным о своём прошлом. — Но я не отступлюсь. Я знал, на что шёл тогда, и знаю, на что иду сейчас. Мою преданность, мою верность принцессе каким-то ранам и шрамам не пошатнуть.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь… Не можешь понимать. Я считала точно так же, когда использовала всю свою силу в походе против убийц моей матери. Но эти шрамы несут в себе боль, Элиот. И это не то, с чем можно вот так просто смириться.

— Ваше величество, вы честны со мной, и я отвечу тем же: ни при каких обстоятельствах я не сверну с выбранного пути. Даже если мне будет суждено умереть за принцессу, я сделаю это без страха.

— Умереть без страха могут многие, Элиот. Но сможешь ли ты жить ради служения Астерии, если сама магия будет терзать твою плоть и душу? — Королева посмотрела прямо в карие на данный момент глаза мальчишки, и не обнаружила там ни единой толики сомнения. — Подумай над тем, что я сказала тебе, и реши, так ли ты этого хочешь.

«Здесь не над чем думать, ваше величество», — подумал про себя Элиот в момент, когда королева, оторвав от земли магический посох, вышла из комнаты, впустив внутрь лекаря в сопровождении пары гвардейцев, — «По крайней мере, мне не над чем думать, ведь я уже отдал всё, что имел».

Солнце сменялось луной и звездами в бесконечном круговороте дня и ночи, а Элиот — находился в своей палате, всё время посвящая своему росту как носителя Альмагеста. Упорядочивание структур уже имеющихся нитей и проращивание новых в обычной ситуации было делом небыстрым, но благодаря огромному опыту медитаций, поразительной выдержке, усидчивости и стремлению к своей цели Элиот двигался семимильными шагами, грозя через пару месяцев в этом плане нагнать не слишком далеко ушедшую принцессу Астерию, сейчас неспособную даже выйти из своих покоев — до того сильно на ней отразилось использование наследственного заклятья. Помимо общей слабости на пальцах девочки появились первые фиолетовые нити, напоминая таковые у матери, но, к счастью, её это небольшое изменение во внешности практически не беспокоило, а боли не было вовсе.

Всё-таки королева Эстильда лишилась родителей и вступила в кровавую войну с разумными монстрами, будучи на два с половиной года старше Астерии. Победа дорого обошлась и королевству, и самой Эстильде Дарфайи, в простонародье прозванной Эстильдой Безжалостной. Женщина-армия, тёмная заклинательница, королева, перед которой можно лишь склониться, будучи не в силах пошевелиться от переполняющего тебя страха и ужаса — вот, кем была столь добрая по отношению к спасителю дочери женщина. С момента окончания той войны прошло почти полтора десятилетия, на протяжении которых Эстильда старалась делать для своего народа всё, что было в её силах, но в историю вошли лишь самые тёмные страницы жизни королевы.