Владимир Андриенко - Знак вурдалака

Волков отлично понимал Антиоха. Ведь сей юнец так хорошо начал. И вот все могло оборваться. Императрица могла сменить милость на гнев. Уж больно не люба была ей история о вурдалаках.

Кантемир сказал чиновникам:

— Я, господа, не могу знать всего, что в доме моем произошло. Я ведь веду жизнь светскую и мне все недосуг. А, сами ведаете, сколь всего на Москве произошло. Государь Петр Второй [19] Петр Второй — внук Петра Великого император в 1727–1730 гг. Умер от оспы. помер. Верховные министры стали за власть драться. Нового государя подбирали.

— Про сие нам всем ведомо, — сказал Тарле. — Время было тревожное, пока матушка государыня Анна на троне не утвердилась.

— И я про сие молвил, Иван Карлович. Я ведь больше при дворе обретался и в дому своем бывал токмо для ночи проведения. Чего в людской деялось, не вникал. А тут такое приключилось.

— Что лекарь де Генин и Войку не пришли в себя? — спросил Волков.

— Нет пока, Степан Андреевич. Все словно дети малые. Ничего не помнят и ничего не понимают. Хотя приезжал к де Генину сам лейб-медик Блументрост [20] Блументрост Лаврений Лаврентьевич (1692–1755) — лейб-медик, первый президент Академии наук. . Посмотрел и поехал восвояси.

— Сам Блументрост? С чего такая честь де Генину?

— Думаю, что лейб-медик приехал по поручению самой императрицы. И совсем не врачевание было целью его. Новости повез государыне.

— И что он сказал? — спросил Волков.

— А ничего не сказал. Я ведь не могу самому Блументросту допрос учинять, Степан Андреевич.

Волков вздохнул. Слишком громким могло стать сие дело. Ох, и не ко времени шум-то. Не ко времени!

Кантемир развел руками и прочитал строки из своей сатиры:

Степан стих похвалил:

— Вы это изрядно сказали, князь. Я вас как поэта почитаю. И с теми словами согласен. Но что делать коли всегда так у нас на Руси? Не нами сие придумано и не нами изменено будет. А дело делать надобно. И первым дело на погост пойдем.

— Пойдем? — возразил Кантемир. — Но надобно ли нам туда идти, Степан Андреевич? Тишку живым нашли.

— Ныне он уже мертв, — поправил его Волков.

— Сие не важно, Степан Андреевич. Но нашли моего беглого холопа живым и выяснили, что никакой он не вурдалак.

— Потому могилу все равно нам вскрыть надобно, князь.

— Сие может повредить мне еще больше, Степан Андреевич. Мое положение при дворе и так стало шатким. А что будет, коли про сие узнают?

— Не узнают, князь. Мы переоденемся так, что никто не узнает.

— И нам нужно идти всем? — спросил Кантемир.

Волков ответил:

— Все пойдем. Вы, князь, я и Иван Карлович. Никого из слуг брать не следует.

— Оно понятно, Степан Андреевич, — кивнул Тарле. — Для чего нам лишние глаза и уши?

— Страшное дело, господа! — князь комкал в руке кружевной платок. — Обязательно нынче ночью?

— Да. Откладывать не надобно.

Кантемир спросил:

— Может водки приказать подать?

— А чего не приказать? Дело нас ждет многотрудное и опасное. Отчего водки не выпить? Велите, князь.

Кантемир отдал распоряжение. И вскоре в кабинете был накрыт стол. Водки и наливки быстро развеселили всех троих, и настроение заговорщиков значительно улучшилось…

1732 год. Сентябрь.

Ночь. Веденское кладбище .

Все трое оделись как солдаты отставные. Много таких вот инвалидных команд на погостах работало. За мзду малую брались они хоронить трупы безымянные. По утрам у государевых кабаков много таких находили. Кто от вина помер, кто замерз (в холодное время), кого ножиком задели. Целовальники не желали разбирательства и сговаривались с инвалидами. Те тайно сии трупы увозили и на погостах в безымянные могилы клали.

Волков со товарищи дождались темноты, и увидели, что сторожа накрепко заперлись в своем доме. Боялись нечистой силы. И потому сейчас сидели за стенами, увешанными оберегами.

Луна из-за туч пробивалась временами и освещала путь. Зажигать фонари Волков запретил.

— Иди, князь, показывай могилу.

Кантемир пошел вперед. За ним с лопатами и заступом шел Тарле. Замыкал шествие Волков. Он держал наготове пистолеты. Тарле снарядил их особыми серебряными пулями.