Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

Билли шел по коридорам – маршрутам, которые знал сердцем, по которым не ходил неделями. Он не торопился. Вышел из Центра Дарвина и вернулся в ночь, еще не отошедшую от сражений, похищений и еретических пророчеств, но все более – эпически – робкую , не понимающую собственных страхов, не знающую, почему она казалась последней, хотя она, очевидно, не последняя и никогда последней не была.

В аквариумном зале Бэрон строчил в блокноте.

– Ладно. Как на гребаном духу – понятия не имею, что писать в рапорте, – сказал он. – Приступим, Коллингсвуд? – Он говорил деловито и не отвечал на ее взгляд.

Она помолчала перед тем, как ответить.

– Я подаю на перевод, – сказала она. Встретила его шокированный взгляд. – Пришло время для новой ячейки ОПФС, босс. «Босс», – она изобразила кавычки. – Я иду на повышение. – Коллингсвуд улыбнулась.

В тихом месте у остановок вдоль рельсов, прорезающих город, стояли старые статуи. В затянувшийся момент урбанистской сентиментальности они стали пенсионным направлением для более не почитаемых и не нужных памятников. В них-то и спал Вати. Это знали только его друзья.

Он прокрался из распятия Мардж после конца неопределенной катастрофы, которая так и не случилась. Он спал как проигравший. Лондон спасен от той угрозы, от которой он помог его спасти, – если угроза вообще была, – но его профсоюз потерпел поражение, и новые контракты стали кабальными, феодальными. Билли радовался, что Вати проспит самое худшее, хотя, когда тот проснется, он еще будет бичевать себя и начнет перестраивать движение заново.

– Тебе грустно? – спросила Сайра. Она сидела напротив. Они были вместе в его квартире. После всей этой ночи, после всего этого он нашел ее. Ему требовалось побыть с кем-то, кто видел что бы то ни было, что видел он.

Первой он позвонил Коллингсвуд. «Отвянь, Хэрроу», – ответила она довольно миролюбиво. Он услышал визг помех, напомнивший воодушевленный голос свиньи, и она положила трубку. Когда он попытался набрать опять, его телефон стал тостером.

– Понял я, понял, – сказал он. Купил новый телефон и больше ей не звонил, но нашел Сайру. Это было нетрудно. Она сохранила усвоенные знания, но уже не была лондонманткой. В основном пользовалась своей остаточной похмельной фишкой, чтобы скатывать в пальцах кусочки Лондона, пока не получались сигареты, которые она и курила.

Оба сомневались в подробностях. Они видели штурм моря – но ради чего, они не помнили. «Грустно?» – спросила она. Она говорила с Билли нерешительно. Стеснялась этой темы, несмотря на все проведенное вместе время.

– Не очень, – ответил он. – Я никогда его не знал.

«Он» – это тот, кто умер: ранний Билли, первый Билли, Билли Хэрроу, телепортировавшийся из дома моря – где они все были по причинам, которые помнились, но не совсем четко. Его распылило меньше чем на атомы.

– Он был смелым, – сказал Билли. – Он сделал то, что должен. – Сайра кивнула. Ему не казалось, что он хвалит себя, хотя и понимал, что он – этот Билли – должен быть смелым в совершенно, ровно такой же степени, что и его предшественник.

– Почему ты… он… это сделал? – спросила она. Билли пожал плечами:

– Не знаю. Ему пришлось. Как сказал Дейн —…Ты помнишь Дейна? – Дейн умер. В этом Билли был уверен. – Сказал до того, как до него добрался Гризамент. – Гризамента тоже больше нет. – Есть многие, кто путешествует точно так же без всяких задних мыслей. Это проблема, только если знаешь .

Все зависит от того, как на это смотреть, беспокоит ли тебя, что путешествие всегда кончается летальным исходом.

– Я все пытаюсь себя подловить, – сказал он. – Пытаюсь неожиданно проверить, помню ли я то, что должен был помнить только он. Первый. Секреты. – Он рассмеялся. – Всегда пытаюсь. – Билли не чувствовал себя хозяином воспоминаний, которые унаследовал, когда родился из молекул воздуха в аквариумном зале несколько дней назад, при умирающем конце катастрофы.

«Я скучаю по Дейну», – подумал он. Он не был уверен ни в чем конкретном о Дейне – даже, собственно, в том, что скучает по нему; но когда бы Билли об этом ни думал, ему всегда было очень грустно из-за того, что с Дейном случилось то, что случилось. Он заслуживал лучшего.

Когда в дверь позвонили Мардж и Пол, Билли пригласил их войти, но они остались на тротуаре. Он вышел. Это было заранее оговоренное прощание. На тот момент все друг с другом вели себя осторожно.