Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

Мардж хныкнула. Дернулась – но ключей в зажигании не было. Она всхлипнула. Забыла, как дышать. Выкрутила «Айпод», и уши забила дурацкая воркующая версия «No Scrubs’» от TLC так, что было больно. Один наушник выпал. Она нашаривала ключи на полу.

– Беги, – прошептал Вати из крошечной умилительной фигурки. – Я за подмогой. – И пропал – Мардж почувствовала уход.

Но хотя Вати говорил тихо, она услышала, как Госс, выходя жесткой и виляющей походкой из ниоткуда сюда, сказал:

– Но вот ой ли, друг мой любезный? Ой ли?

Она увидела, как Госс поднимает что-то похожее на каменную рукоятку. Фигурка из глины, изъеденная тысячелетиями.

– Здоров, боссовоз, – сказал Госс Полу. – На тебе есть кое-что мое. Пожалуй, что можно сказать, у тебя есть то, чего есть я. Помощи тут ищем, а? Ждем кавалерии на утесе? Изволь, Сабби, сынок.

Мардж заторопилась прочь, но вдруг в упор прямо на нее уставился мальчишка Сабби, пока в одном ухе ворковало «I dun wun no scrubs no scrubs no scrubs». Она вскрикнула и отдернулась. У другой двери стоял Госс.

– Здоров, босс! – крикнул он. Залез рукой через Пола и выхватил с коленей Мардж «Айпод», и она застонала, а ее руки дернулись и сжались, ведь его ничего не остановило, ведь не было беглого скачка, паузы, а дрожащий голос так и струился из удаляющихся наушников, и Госс не глядя отшвырнул плеер в сторону, и он просвистел по бетонной пещере слишком быстро и на слишком невозможное расстояние, разбившись где-то вдали.

– Как вы там поживаете, босс? – крикнул Госс Полу. – Что думаете? Кончилась у старины Вати его минута? – Он посмотрел на запястье, словно носил часы, и вытянул руку с раскрошенной фигуркой.

Вати мерцал изо всех сил, всем своим охромевшим бестелесным существом, – как бегущая трехногая собака. Быстрей, быстрей! Керамический бюст, генерал на коне, пластмассовый пилот у туроператора, кукла-кукла-горгулья-игрушка – за мили, туда, где ждали остатки кракенистов и лондонмантов, ввалился изможденной сутью в куклу у одного из них, выкрикнул с одышкой: «Госс и Сабби! Они там, они поймали Пола и Мардж, они сейчас…» И тут, пока его компаньоны в ужасе воззрились на пластмассового человечка, Вати внезапно и резко удалился от них, с силой втянулся назад, когда Госс рванул на себя древнюю форму, словно рыбачил, заводил мотор или метал лопатой грязь из канавы. Втягивание, вскрик, шлепок души о камень – и Вати врезался в то, что держал Госс.

– Е-мое! Так махнул, что тебя чуть вместе с куклой не выдернул! – сказал Госс. – Помнишь эту штучку? – Он поболтал статуей. Закамуфлированные разрушением, но вот в ней плечи, голова в виде какой-то рудиментарной культи. Память глины о рте, из которого бессловесно кричал Вати. – Помнишь эту штучку, друг ты мой Вати? – спросил Госс. – Ты хоть знаешь, ты, чтоб тебя, хоть знаешь, сколько мы времени угробили, чтоб сыскать эту мульку в самых песках? Как тебе мой загар?

Ушебти. Ну конечно. Первое тело, из которого родился Вати. Украденное из музея или захоронения в гробнице. Вати кричал, вырывался и вырывался из пут, силками державших его душу в этом рабском теле, но они зацепили крепко. Может, если перегруппироваться, взять пару минут, собраться и сосредоточиться на бунтарской магии всем своим классовым гневом, то он выберется на свободу.

– Отстали мы там от жизни, Вати, старина, – сказал Госс, пока Вати ревел крошечным галечным голоском. Госс перевернул его вверх ногами. – А ты у нас тот еще пострел-везде-поспел. Давай-ка теперь тебя уложим. Пора спать. – Он упал на колени. Вати закричал. Госс поднял ушебти над бетоном и воткнул, и разбил в щебень и пыль.

Голос Вати умолк.

В зале стало на сущность меньше. По всему Лондону члены побежденного Профсоюза волшебных помощников бросили все дела, ахнули, воздели глаза ввысь и взвыли.

Госс распинал прах ушебти. Подмигнул Сабби.

– Вот какая штука, Пол, – сказал Госс и присел у пассажирской двери. – Привет, сеструха! Сколько лет! А уж сколько часов мы тут прождали, чтоб глянуть, кто к вам заглянет на огонек. Потому что. Вот какая штука. Вы что ж думаете, мы не слышим, коль через Лондон шлют весточки? Вы что ж, думаете, можете трепаться с друзьями, а мы, значит, сиди, глазами хлопай? Вот заладили – все жу-жу-жу своей лампочкой. – Он покачал головой. – А теперь, молодой человек, чего бы мне очень хотелось, очень бы хотелось чего, так это пошушукаться с моим с начальником. Короче. Сдристни из машины. Сымай куртку и рубашку. Разворачивай, чем ты там замотал его говорилку. И дай нам побалакать. Ладненько? А то поговорить тут есть о чем.