Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

Ее глаза вновь нервно скосились на нас.

— А если Варфоломея не полная дура и в ответ плюнет нам в лицо? — предположила Грозна.

— А она не дура, — уверенно дополнил Сивко, пряча в усах усмешку, — и не полная.

— На этот случай тоже есть план, но о нем — завтра.

— Тогда о чем говорить? — Сивко поднялся, демонстративно больше не глядя в нашу «ангельскую» сторону. — Завтра и поговорим.

Главари холодно откланялись.

Некоторые моменты разговора оказались скользкими, поэтому Деметрия пересела ближе к нам, тихий голос потек в уши:

— Понимаете, девочки… Рыкцари — хоть и воины по сути, но во многом как дети. Не понимают, что разведка важнее доблести. Вообще не понимают, что она нужна всегда. Три ошибки допустили при осаде школы. Первая: не проверили, чтобы в объекте штурма не было боеспособных посторонних. Вторая: не дождались отъезда начальства для дезориентации в плане командования и ответственности — никто не захочет взять на себя чужие смерти, если можно обойтись без них. И третья: не создали ситуацию, в которой нужное тебе будет для противника единственным выходом, и он предложит его сам. Потом останется только поворчать да поторговаться.

— Политика, — вздохнул я.

Тома только моргнула. С дерева спланировал и опустился ей между лопаток колючий сухой листик. Она попробовала достать рукой. Усилие мышц отдалось в ноги, это вызвала болезненное содрогание. Незваного гостя пришлось убирать мне.

— Именно, — согласилась Деметрия. — Политика. Без нее никуда. Верховной царицей может стать только самый лучший политик, а я хорошая дочка своей мамы.

— Она предпочла Аглаю.

— Я могла править не хуже этой выскочки, — отсекла Деметрия. — Мама все еще подчиняется установленному в стародавние времена запрету на династии.

— Видимо, причина была серьезная, — предположила Тома, о-очень осторожно меняя позу, чтобы обернуться к нам лицом.

— Царица для того и царица, чтоб устанавливать свои правила, лучшие.

— Ты так и сделаешь, когда станешь царицей, — угодливо сказал я.

Что ж, лизнул, теперь хватай, пока тепленькое.

— Что в крепости ждет ангелов? Говорю не о нас, — мигом поправился я. — Вообще. Что произошло с прошлыми ангелами? Вы же знаете?

— Неважно. — Деметрии действительно было неважно. — Мы установим новые законы. Отныне ангелы будут помогать мне строить новое общество.

— Царевна Деметрия, — вклинилась Тома, добавив голосу просительные нотки, — можно обратиться с просьбой?

— Чем могу, юная царевна?

— Подойдите ближе, скажу на ухо.

Деметрия метнула значимый взгляд дружинникам. Сразу трое приблизились с копьями, не оставляя Томе ни единого шанса для дурных мыслей. Только после этого царевна склонилась к лежавшей девушке.

Тома шептала недолго.

— Почему не Чапа? — оглянулась на меня царевна.

— Я тяжелая, — убежала взглядом Тома, выданная с головой.

Снова зашептала.

— Какие глупости, — снова громко ответила Деметрия. — Не считая того, что ты тоже царевна, в первую очередь ты ангел. «Если я встречу ангела, я стану ему другом и помощником». Каждый здесь выполнит любую твою прихоть, даже совершенно неверующий. Можно не верить в Аллу, которую никто не видел, но нельзя не верить в ангелов. Так что… Епанча!

К нам подбежал рыкцарь, который следил за нами, ангелами, от отряда Напраса.

Даже друг другу не доверяют. Впрочем, мы добыча именно Напраса. Деметрия для него хоть и большая шишка, но не настолько, чтобы забрать добычу, ничего не предложив взамен.

— Ангелу Томе надо по-большому, — деловито объявила Деметрия на весь лес. — Отнеси.

Тома закрыла лицо руками.

— С превеликим удовольствием, — осклабился Епанча. — Как вас получше взять, царевна?

Весь следующий день мы опять шли. Тому несли, часто меняясь спереди и иногда с помощью драки отстаивая право идти вторым. Шутки при этом гремели такие, что я не приближался, стараясь не смущать еще и этим, а лежавшая ничком Тома краснела и большую часть пути вообще не открывала глаз.

А я глядел вовсю. Леса сменялись полями и обратно, количество возделанной земли все увеличивалось. Слева стремительно приближались горы. Впереди под вечер на грани видимости смутно замаячил силуэт башни.

В душу словно стая ворон облегчилась. Скоро с нашей помощью будут брать башню Варфоломеи. И у рыкцарей есть шанс. Не тот, на который рассчитывают, если просто предъявят нас в обмен на открытие ворот. Семья для Варфоломеи — только она сама. Свою жизнь за нас, хоть сто раз удочеренных, царисса не отдаст. Сломаться может милая добрая Зарина. Человечность возьмет верх, и она пустит противника в ворота или откроет какой-нибудь подземный ход. Или веревку в окно сбросит, не знаю, как они тут врагу помогают, если душа болит и сердце требует. Но с нее станется.