Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

– Ладно. Куда летим?

– В лес Телташа, – ответила Линне.

В груди у Ревны всколыхнулся страх.

– Это же черт знает где.

Практически у ворот дома.

– Мне хватит сил долететь туда и вернуться обратно. А у тебя?

– Любой другой на твоем месте во мне не сомневался бы, – прошептала Ревна. – Но только не ты.

– Я уже говорила тебе: я знаю, что ты умеешь летать.

Ревна расслышала в тоне Линне желание защититься, и через двигатель Стрекозы ощутила дерганое биение ее сердца.

Они легли на курс и старались держаться ближе к хребту Марышкой до тех пор, пока горы не уступили место холмам, а равнины Интелгарда – березовому лесу Телташа. Под ними светилась его бело-серебристая листва, скрывая своим переливчатым пологом землю. Сильный ветер разогнал на небе все облака, явив яркий полумесяц, и Ревне, чтобы не сбиться с пути, все время приходилось вносить коррективы.

После вчерашних боевых вылетов в горах воздух широких просторов нес с собой освобождение, но легкое ощущение свободы, охватившее Ревну, наталкивалось на многократно усилившуюся хмурость Линне. И все же по сравнению с предыдущими полетами ее искры вели себя спокойнее, и Ревна старалась не думать о напарнице. Пока они в воздухе, мировые проблемы ее не касались.

Землю внизу решительно пересекала извилистая, черная лента реки Толги, разбухшей от тяжелого снега. Ревна могла разглядеть, как в непосредственной близости от нее искажался Узор, следуя ее руслу и образуя небольшие узелки в тех местах, где над камнями шуршала вода. Звезды у них над головой тоже сошлись в широкую реку, разделившую пополам ночное небо. На горизонте тусклым зеленым светом мерцало северное сияние. Ревна подняла глаза наверх, пытаясь увидеть созвездия, которые так любила Лайфа. По окончании войны она, может, прокатит ее на аэроплане, чтобы сестренка смогла оказаться ближе к звездам.

Лес уступил место степи, и деревья поредели, обнажив покрывало из хрустящего снега. Его ровную белизну нарушали лишь цепочки следов, оставленные рысями, лисами да зайцами.

Время от времени Ревна видела следы побольше, оставленные когтями какой-то огромной кошки, края которых отливали магией.

Первые признаки войны появились двадцать минут спустя: темные, грязные пятна в тех местах, где землю вытоптали солдаты. Ревне в нос ударил резкий запах серы. Вскоре они увидели первые развалины, искореженные железные полосы и брусья, брошенные ранцы и осколки, в которых отражались вспышки света.

Затем они увидели трупы.

Ни одна живая душа не позаботилась о том, чтобы придать им пристойный вид. Они лежали в снежных сугробах, забрызганных чем-то темным, столь же уродливые, что и валявшийся вокруг мусор. С вывернутыми конечностями, с опущенными в снег лицами. У некоторых головы были повернуты вбок или смотрели в небо, они лежали с раскинутыми руками, словно в свой последний момент пытались объять что-то необъятное. В свете луны Ревна видела фрагменты черепов и суставов. Фрагменты частей тела. Она не могла с уверенностью сказать, где кончались человеческие тела и начинались машины. И понятия не имела, оплакивать их или радоваться, что они уже умерли.

Чем дольше они летели над этой полосой, тем шире она становилась. Металлические фрагменты обретали форму и смысл, превращаясь в нижние половины электромагнитных пушек, насекомоподобные ноги паланкинов и боевых жуков или же в странные, грациозные боевые машины эльдов, которые Ревна раньше никогда не видела. Некоторые из них все еще содрогались, судя по всему, в ужасе предсмертной агонии. Трупы множились, под ними чернела грязь, словно сама земля выступила на поверхность, чтобы принять участие в сражении. Воздух зажужжал от появившихся на горизонте Небесных коней – маленьких пчелок, рассыпающих вокруг огонь. Все сильнее становился запах дыма, все туманнее делалась местность.

Внизу что-то двигалось. Длинные кошачьи тела преодолевали сугробы, сбивались в стаи и неслись к линии фронта, оставляя на снегу мерцающие отпечатки когтей.

Ревна уже собралась было на них показать, обратив внимание Линне, но в этот момент увидела надвигавшиеся с запада темные тени, скачущие по земле. Это были собаки – столь же странные, как мелькавшие внизу кошки. Псы подняли головы, завыли, и в один миг две стаи превратились в спутанный, рычащий и плюющийся клубок тел.

– Что это? – спросила она.

– Скаровцы, – ответила Линне, – с нашей и с их стороны.

От ее интонации Ревну бросило в дрожь.