Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

Так говорила себе прежняя Ревна. Но если она хочет выиграть войну ради своих друзей и семьи, то за себя нужно бороться.

Из приоткрытой двери кабинета Тамары до Ревны доносился приглушенный гул голосов. Ей хотелось сесть – протезы натерли культи, и их надо было подтянуть. Однако хороший солдат в разговоры не встревает. Ха. Может, она заразилась этим от Линне?

До ее слуха донеслось нетерпеливое: «Сэр… мэм…» Голос был ей знаком. Самодовольный и всезнающий. Голос, звеневший в ее ушах, как пощечина. Ты стала бы с ней летать?

Ревна распахнула дверь и вошла в кабинет. Чтобы не упасть, переступая порог, схватилась за косяк. Тамара с Линне подняли на нее глаза. Щеки штурмана залились краской. Ревну охватил гнев, она чувствовала себя так, словно опять оказалась в железных тисках Стрекозы. Именно Линне тянула вниз и себя, и ее. Именно Линне была слабым звеном и не заслуживала доверия. Ревна так задрожала, что не решилась убрать руки с дверного косяка.

Тамара окинула ее спокойным взглядом.

– Подожди за дверью, я через минуту освобожусь.

– Я тоже не хочу с ней летать, – произнесла Ревна.

Линне еще гуще залилась румянцем, развеяв последние сомнения. На Ревну, обрушившись со всей силой, нахлынуло смущение. Мама устроила бы ей ужасный нагоняй за то, что она отказалась подчиниться приказу командира, тем более в присутствии Линне.

Тамара тяжело вздохнула.

– Мне очень жаль, что ваша взаимная неприязнь мешает работе. Надеюсь, ваши возражения носят общий характер и никоим образом не вызваны сомнениями в боевых качествах каждой из вас.

Повисла долгая, тяжелая тишина. Ревна не могла заставить себя взглянуть на Линне.

Тамара потерла лоб.

– После стольких часов, проведенных в полетах, я было решила, что вы уж точно не станете сомневаться друг в друге. Сейчас мне будет уже трудно внести изменения в список. Другие девушки подали рапорты, попросив назначить им конкретных партнеров, и теперь любые изменения надо будет согласовывать с ними.

Грудь Ревны сдавило от досады. Значит, она осталась единственным не занятым пилотом. Но должен же быть другой выход. Что ей теперь делать? Определить проблему , – сказал бы ей папа.

Проблема заключалась в следующем: Линне. Как устранить проблему, если с этой самой проблемой приходится сотрудничать?

– Завтра у вас экзаменационный полет, – продолжала Тамара, – председателем комиссии назначен генерал Церлин, а у него нет времени на всякие мелкие ссоры. Если вы согласитесь лететь завтра в паре, я подумаю, что можно будет сделать потом, чтобы подобрать вам постоянных напарниц. Однако, – она скривила уголок рта, – если вы действительно не можете летать вместе, то и для вас, и для аэроплана будет лучше и безопаснее от полетов отказаться. Ну так как, вычеркивать вас из списка?

– Нет! – хором воскликнули они.

Пальцы Ревны вонзились в пол, и дешевая фанера заскрипела. Нет, она не будет той единственной, кто останется на взлетном поле. Ревна воскресила в памяти ощущение ветра в полете, перед ее глазами встал Узор, распростершийся вокруг серебристым одеялом. И мысленно она перебрала причины, по которым должна сражаться, – ради Узора, ради семьи, ради друзей. Летать в паре с Линне лучше, чем торчать на земле.

Она несмело посмотрела на генеральскую дочь. Та не удостоила ее взглядом и с такой силой сжала кулаки, что у нее резко побелели костяшки. У самой переносицы у нее красовалось несколько веснушек. Раньше Ревна их никогда не замечала. И ни разу не видела Линне такой бледной.

Тамара внимательно за ними наблюдала.

– Если так, то пока можете идти, – командным голосом произнесла она.

– Слушаюсь, мэм, – ответила Ревна.

– Так точно, мэм, – рявкнула Линне, не желая от нее отставать.

Тамара вздохнула и придвинула к себе пишущую машинку. Впервые за все это время Ревна заметила ее впавшие щеки и мешки под глазами. На нее опять накатило чувство стыда. У их командира было полно и других забот. И думать, что их проблема важнее прочих, было эгоистично.

– Ну что же, в таком случае советую вам расслабиться. Постарайтесь найти общий язык. Можете считать это приказом вышестоящего офицера.

Она кивком отпустила их, и теперь они должны были вместе выйти из кабинета. Обеим было неловко.

– Послушай, – начала Ревна, как только они оказались за дверью.

Она и сама толком не знала, что именно хотела сказать, но любые слова будут лучше молчания. И помогут им вместе летать.