Анна Алмазная - Исповедь [СИ]

– Прости, мы вернем тебе те деньги… Игорь с ума сходил, когда узнал, что тебя ранили. Себя винил, даже пытался тебя навестить… твои родители не пустили.

Надо же, а я и не знал.

– Хотел отказаться от стипендии от твоего отца за обучение, – частил он, – да только тот ответил… что хоть что-то для тебя сделает. Чтобы отплатить за все эти годы.

Глупо-то как.

– Но что Игорь больше близко к тебе подойти не может. Или потеряет деньги…

Еще более глупо.

– … и возможность учиться дальше.

Стукнула за спиной дверь, внутрь вошли новые посетители. Скрипнули стулья, женский голос что-то заказал у стойки. Еще теплая булочка, таявшая на языке, стала вдруг невкусной. У Игоря есть совесть? И мой отец ляпнул что-то подобное?

– Теперь я понимаю, – продолжал он, – почему он так резко сорвался и рванул сюда, понимаю и его глупую записку. Узнал, что ты один живешь, вот и приперся.

Раз все понимает, то, может, и мне объяснит? Но прерывать и прямо просить объясниться не хотелось, пока «разговор» и без меня мирно топал в нужную сторону.

– Придурок, – горько сказал Миша, становясь вдруг опасно искренним. Не, ну и скажите на милость, что такое обо мне наплел ему Игорь? – Знал же, что придурок… но писать «прости, я должен все исправить» и срываться неведомо куда? К тебе…

– Послушай, – я отодвинул кофе и посмотрел на Мишу. Впервые за время его долгого монолога. – Игорь мне ничего не должен. Что случилось, то случилось, возвращаться назад нет смысла.

– Ему это скажи…

– Скажу, – мягко ответил я. – И много чего скажу. Верь мне, знал бы, что он так все эти годы себе на совесть давил, сказал бы раньше. Но ведь Игорек приперся ко мне как ни в чем не бывало. С одним единственным «прости». Откуда мне было знать? И не волнуйся ты так. Верну я твоего танцора. И на кастинг он явится, если не явится, я его собственноручно за шиворот притащу. И к тебе вернется, верь мне. На черта он в моей хате? В моей жизни? И денег моему отцу не надо… у нас их достаточно, обучение Игорька нас не разорило, а мальчик, хоть и зараза, а зараза талантливая, отец сам говорил. И обучением его усиленно интересовался, чтобы деньги в бездаря не вкладывать. А считаете, что он нам должен, так будьте так милы… просто оставьте меня в покое!

На Мишу не подействовало. Вернее, подействовало, но не так. Он улыбнулся, странно так улыбнулся, что по позвоночнику холодок пробежался, потом вдруг поддался вперед и мягко провел пальцами по моему воротнику, как бы его поправляя.

– Если бы не Игорь… я бы, наверное, сейчас влюбился, – неожиданно мягко сказал он, и я вдруг понял, что со мной флиртуют. Нагло и прилюдно. – Никогда не встречал такого человека как ты. Боже, теперь я понимаю, почему Игорь тебя так любит.

– Ну-ну, – ответил я, ласково улыбаясь. Мальчик, кажется, что-то не так понял. – Я не меняю ролей в постели, как, собственно, и ты. Мы оба охотники, не так ли? Жертвами не станем, так что придержи лошадок и свои штучки на других опробуй. А Игорь любит меня как красивое воспоминание, не более. Так что руки убери, хорошо? Тем более, что я занят.

– Со светловолосым парнишкой? – спросил Миша, спокойно возвращаясь к своему кофе. Обнаглел вконец, верно, понял, что я действительно на его Игорька не претендую. – А твой малыш классно устроился. На двух фронтах.

– Откуда ты знаешь? – прошипел я.

– А ты вообразил, что только я в твою дверь ночью ломался? Приходил и тот паренек, даже несколько раз. Взъерошенный весь, прибитый.

Я опустил голову на руки, чувствуя себя опустошенным. Неужели Саша? Надежда вспыхнула и вновь погасла. Вспомнилась горечь вчерашней обиды, та блондинка, собственное решение… мне надо забыть. Надо. Но Миша безжалостно продолжал травить рану.

– И чуть не плакал под твоими дверьми. Шептал: «Прости, ты не так понял»…

Перед глазами потемнело, чашка кофе расплылась перед глазами. Как это можно понять «не так»? Боже, я с удовольствием бы поверил, но как?

– Но, кажется, вы так сильно были заняты…

– … так сильно пьяны, – машинально поправил я.

Почему-то новые намеки на нашу связь с Игорем были неприятны. Будто пачкали что-то, что соединяло меня и с Игорем, и с Сашей. Надо же, а ведь еще какой-то месяц назад я не был таким ранимым… Сильно мне Саша по гордости врезал, долго, мать вашу, очухиваться буду.

– Мне даже жаль его стало. Но теперь… – он посмотрел на меня пристально, будто хотел заглянуть в самую душу. – Но теперь мне жаль тебя.

Он перегнулся через стол, скользнул ладонью к моему затылку и прильнул губами к моим губам. Я опешил. Раньше, чем я сумел сообразить, зачем Миша меня целует, кто-то схватил меня за шиворот, больно, так что дыхание перехватило, и заставил встать.