Анна Алмазная - Исповедь [СИ]

Пишет. Всю лекцию строчит за профессором, отличник небось. Впрочем, такой умный взгляд у дурака быть и не может. Волосы цвета спелой пшеницы, чуть вьющиеся, тонкие, падающие на шею мягкими прядями… эх, впиться бы в эту шею поцелуем, обнять бы его за талию, скользнуть ладонями по животу… ниже. Бог мой, о чем я думаю-то? Никогда в жизни об этом так явно не думал, никогда так сильно кого-то не желал…

Сглотнув, я принялся списывать с доски новую формулу, но взгляд все равно возвращался к парнишке, к его рубашке, которую так хотелось стянуть с плеч, обнажая незагорелую, наверняка красивую и гибкую спину. Дикий кот, вот он на кого был похож – и взгляд хитроватый, и прирожденная гибкость, и, наверняка, то же стремление к свободе. Опять не о том думаю, к чертям собачим! И задница начинает болеть не по-детски, стул-то я выбрал на диво неудобный. А пересесть никак, больно приковывает взгляд изгиб кошачьей шеи и кажется, протяни руку и дотронешься. А нельзя… подумают не так.

Не знаю, каким усилием воли мне удалось сосредоточиться на словах профессора. Не знаю, почему после лекции я забыл о любви к одиночеству и принялся яро знакомиться с однокурсниками. Не знаю, как оказался всеобщим любимцем. Впрочем, знаю. Парням хватило весело проведенного вечера, поставленного всем пива, приглашенной стриптизерши, девчонкам – пары стихов собственного сочинения, интимно нашептанных на ушко… и лишь к моему дикому коту я даже не совался, боялся, что не сдержу страстных взглядов.

Но и быть вдалеке от него я не мог. Я ходил в те же клубы, куда ходил и он, я растачал кокеткам улыбки и слова, которые предназначались ему, я напивался одним только его видом, его томным взглядом, его плавной, кошачьей походкой и безудержной, просыпающейся с наступлением темноты сексуальностью, которой он даже не скрывал. Дикий кот. Блудливый и шкодливый. Обаятельная сволочь, шептали девчонки, и так хорош в постели. Поймать легко, на пару ночей, удержать невозможно, но я завидовал каждой его жертве, ревновал до безумия, понимал, как это глупо и не мог остановиться.

Я жил только им, а шкодливый кот меня даже не замечал… я думал, что не замечал…

В тот день на улице лил дождь и почему-то страшно хотелось есть, так страшно, что я решился-таки пойти в столовую и встал в длинную очередь. Всунув в уши наушники, я щелкнул кнопкой плеера и забылся резких звуках Rammstein, лениво оглядывая тяжелые, под дуб, столы, окружавшие их скамьи и беседующих за едой студентов.

Поймав на себе острый карий взгляд, я вдруг понял… Блудливый кот меня еще как замечал. Мало того, ненавидел. Поняв, что я смотрю на него, он уткнулся в тарелку с борщом и что-то зло сказал сидевшему рядом высокому Олегу, нашему однокурснику. Вздрогнув, я даже не заметил, как спросил вслух:

– Чего это он?

– Не бери в голову, – правильно поняла стоявшая передо мной в очереди Аня. – Дорогу ты ему перешел, не понятно?

– Я!?

– Ну он у нас на курсе один только такой умный был. А тут ты появился, а Сашка не любит корону делить. Да и… хитрый он. Всем нашим индивидуальные задания решает, курсовики пишет, за немаленькую плату, ты же…

Я и сам знал, что я. Я помогал всем, кто попросит, и денег за это просить даже и не думал… Зачем мне? Мне папаша на счет столько переводит, сколько большей части местных и не снилось. А Саша… он же на стипендии, говорят. Зная, какие у нас стипендии, ему, должно быть, не легко. И мне бы пожалеть бедняжку, да вот только на бедняжку этот блудный кот походил мало.

Сашка оторвался от борща и опять кинул в мою сторону острый взгляд. О как! Корону, значит, делить ты не любишь? Совсем не любишь? И замечать ты меня начал только когда я стал тебе… конкурентом. Только ведь нравятся мне твои взгляды, ой как нравятся. И пошалить слегка с блудливым котом я не против. Моим ты, конечно, никогда не станешь, а вот слегка с тобой поиграть – самое то.

Впрочем, мне понравилось это слово. Конкурент. И тогда-то я и понял, что отольются кошке мышкины слезки и дорожку Саше начал переходить уже осознанно. Правда, его основных «спонсоров» не трогал – я его позлить хотел, а не лишать малыша источника дохода да и курсовые кому-то писать мне было в лом. Разве что объяснить, подсказать, не больше, но и этого хватало, чтобы Сашкин взгляд на мне останавливался все чаще. Да недостаточно часто.

Помогла случайность. В тот день небо плакало слезами, а мы сидели в уютном кафе на набережной, за бокалом янтарно-желтого пива. Кажется, я слегка захмелел. Ребята рядом обсуждали последний матч, по плазменному телевизору летела едва слышная реклама, на столе медленно догорала свеча.