Дэниэл Кахелин - Сказ о наёмнике, деве и драконе [publisher - Издательские решения]

– Не желаешь ли заглянуть в трактир? – усмехнулась княжна.

– Ну нет, – ответил я, – мне хватило.

Она одобрительно кивнула.

– А вот на площадь, пожалуй, загляну, – бросил я, идя на звук.

Там, среди разноцветных палаток, играла музыка.

– Праздник рун – ну что за время, скинешь с сердца всяко бремя, – выступал, стоя на бочке, поэт. – Закружись скорей ты в танце, щеки ты покрой румянцем.

Музыка заиграла с новой силой. Люди, толпящиеся на площади, принялись танцевать. Кто-то рассматривал товары, расположившись у палаток. Многие расселись у накрытого стола, громко переговаривались, смеялись, стуча кружками. В центре площади разгорался костер. На сердце стало удивительно легко. Не сдерживая улыбки, я смотрел на небо. Падал снег, я ловил его языком и глупо ухмылялся.

– Лучше бы на танец пригласил, – послышался насмешливый голос Сандры.

Я обернулся. Ее бледное лицо показалось мне невероятно красивым на фоне зимы, пришедшей в эти края. В свете костра взгляд желтых совиных глаз казался теплее.

– Всегда рад, – улыбнулся я.

Мы встретились в танце. Движения были легки, мы точно попадали в музыку, хотя я никогда не умел танцевать. Мне начинало казаться, что все это сон. Но если даже так, я бы ни за что не хотел проснуться.

– Праздник рун, – говорила княжна. Ее руки были холодны, но с лица исчезла холодная надменность. – Дивное это время, – улыбнулась она. – В эту пору принято загадывать желания. Мудрые говорят, что те обязательно сбудутся.

Она вздохнула.

– Что бы ты загадала? – продолжая танец, спросил я.

– О, много чего… – Она задумалась. – Говорят, руны способны менять судьбы, вот и свою я бы исправила.

На лице проступала печаль, губы слегка дрогнули.

– Каково это, быть дочерью бога смерти? – спросил я.

Музыка ускорялась, танец становился все стремительнее.

– Ты очень любопытный, следопыт, – заметила княжна.

Я подумал, что все испортил, однако Сандра продолжила:

– Но я отвечу, – произнесла она. – Дочерью мне быть вообще тяжело. – Она горько усмехнулась. – Я не знаю, кто хуже, князь или Сотис. Один будет преследовать меня при жизни, другой ждет после смерти.

Музыка переливалась, оплетая нас. Я внимательно слушал княжну.

– Почему я думаю, что князь собирается меня убить? – вдруг сказала княжна. – Когда-то я сама пыталась его отравить. Так бы я заняла трон и стала свободной.

Она покачала головой, я сбился, поскользнувшись на льду.

– Но старик хитер. – Она усмехнулась. – Он сам заявил, что я не его дочь и на престол права не имею. – В ее глазах я вновь почувствовал холод. – «Распутная мать связалась с каким-то пройдохой», – так он говорил. – Княжна впилась в мою руку. – Тогда я не могла заставить его замолчать, но, овладев магией, я стала опасна.

Она гордо вскинула голову, наши взгляды встретились, холод немного угас.

– Тогда он и решил обыграть этот план. Избавление от ненужной дочери. – Она рассмеялась. – Не удивлюсь, если ты был в его игре простой пешкой, козлом отпущения.

Я кивнул. Я не верил князю и понимал, что мне едва ли удалось бы пережить поход, особенно по завершении контракта.

– Я ненавижу князя, – произнесла Сандра. Она двигалась грациозно, разговор не был помехой танцу. – Но ненависть – слабое чувство по сравнению со страхом. – Сандра остановилась. – А Сотиса я боюсь. – Лицо княжны сделалось бледнее. – Я не знаю, зачем все это говорю, – сказала она, отстраняясь. – Прости, Айгнар.

Она отвернулась.

– Все в порядке, – ответил я, – иногда нужно выговориться.

Княжна опустила мне руку на плечо, заблестел алый перстень.

– Поверь… – Она вздохнула, в глазах я вновь увидел свет. – Я благодарна тебе за этот путь, – тихо произнесла она.

Я кивнул, не сводя с нее взгляда. Пора было идти.

– И хотя это все легенды, – говорил поэт, – праздник рун – славное время. Ведь не важно, знаем ли мы искусство рун, – мы сами распоряжаемся своей судьбой.

Мы нигде не задерживались подолгу, стремясь как можно скорее добраться до драконьей резиденции. Деревни встречали нас одинаково радушно. Их гостеприимство настолько меня впечатляло, что я пожалел, что не могу остаться подольше. Нужно было идти, и мы шли. Однако чем ближе мы подходили к городу, тем мрачнее и задумчивее становилась княжна.

Падал снег, я глядел на небо, молча вдыхая морозный воздух.

– О чем ты думаешь? – спросил я ее.

Княжна молчала. Она разглядывала ели, припорошенные снегом, они покачивались, стряхивая с зеленых плеч навалившийся груз. Перед нами тянулась дорога к городу. Я был рад, что затянувшийся поход скоро подойдет к концу. Но чем дальше я шел, тем сильнее чувствовал неясную тоску. Переливчатый звон исходил от городских стен. Это звонили в колокол, означая праздничное время. «Праздник рун, – подумал я, – что это за время?»