Lutea - И снилось ворону, что был он лисом [СИ]

— Узумаки Изуна, — проговорил старик, поднимая на меня взгляд единственного уцелевшего глаза. — Я давно ждал возможность побеседовать с тобой.

— И что же вам мешало сделать это раньше? — поинтересовался я, очень стараясь, чтобы вопрос не прозвучал вызывающе.

К моему удивлению, Данзо всё же ответил:

— Воля Третьего Хокаге, и ничто больше. Лишь Хирузен имел власть достаточную, чтобы мне что-то запретить, — он повернулся к Учихе, всё так же стоявшему у двери. — Ты можешь идти, Итачи.

— С вашего позволения, я бы предпочёл остаться, Данзо-сама, — ответил он вежливо, но твёрдо. — Этот мальчик находится под моей опекой.

— Мальчик ли? — проговорил Шимура. — Или же кто-то в теле ребёнка?

— Что конкретно вы хотите этим сказать? — прямо спросил я.

Глава Корня чуть прищурился, неотрывно глядя на меня.

— Кто ты такой?

Если старик надеялся застать меня врасплох — напрасно: я был готов к тому, что рано или поздно кто-нибудь задастся этим вопросом. Признаться, даже удивлён, что его не возникало так долго — всё-таки вел я себя порой, хм… весьма неадекватно. Инь за Ян заехал, не иначе.

— Я Изуна, Данзо-сама, всего лишь Изуна; генин Конохи и джинчурики Девятихвостого.

— Ты не назвал свою фамилию, Изуна, — тон Данзо стал абсолютно стальным.

— Узумаки.

— Учиха.

Обернувшись к Итачи, я позволил себе лёгкую усмешку.

— Сам догадался или Кьюби сболтнул, когда ты его успокаивал? — спросил я у потомка. Отпираться уже не было смысла.

— Догадаться было не так уж и сложно, — произнёс он. — Вы были довольно неосмотрительны, Изуна-сан.

— «Сан», значит, — я прикрыл на миг глаза. — Получается, ты знаешь, кто я на самом деле.

— Брат Учихи Мадары, погибший в битве с Сенджу Тобирамой много десятилетий назад.

— Этого ты мне не говорил, — Данзо нахмурился.

— Я сам понял это окончательно лишь сегодня с утра, — ага, конечно; готов спорить, Итачи уже давно обо всём догадался, просто как обычно темнил, прицениваясь ко мне, пытаясь понять, враг я деревне и клану или нет, выжидая подходящий момент для того, чтобы открыть информацию. — До сих пор я придерживался того же мнения, что и Третий, и вы.

И почему это я думал, что мои чудачества особо никто не заметил? Похоже, пол-Конохи уже в курсе, что Узумаки Наруто не просто потерял память и на этой почве изменился.

— Дайте угадаю: вы решили, что я шпион, верно? — осторожничать теперь особо не было смысла — самую страшную мою тайну всё равно уже раскрыли, а больше утаивать мне практически нечего. — И почему же, позвольте спросить, мне до сих пор позволяли разгуливать по Конохе?

— Потому что ты не вёл себя, как шпион, — проговорил Данзо, и без того не слишком эмоциональное лицо которого становилось с каждой минутой всё каменнее и каменнее. — Не пытался пробраться в запрещённые места, не рвался к секретным сведениям, за исключением клановых техник Узумаки, никаким другим образом не вредил деревне. Хирузен считал это достаточно вескими аргументами для того, чтобы не заключать тебя под стражу и не выбивать правду силой.

— Самое смешное, что из меня особо и выбивать нечего, — я демонстративно беспечно пожал плечами. — Всю историю моей не слишком долгой жизни знают в клане Учиха, а то, что произошло со мной после смерти, я не смог бы объяснить и под пыткой.

— Но всё-таки, как произошло так, что вы оказались в этом теле? — вежливость Итачи и его уважительность к старшим меня всегда восхищали.

— Не имею ни малейшего представления, — ответил я совершенно честно. — Эта реинкарнация свалилась на меня совершенно неожиданно. Я ведь вовсе не желал её, не мечтал о том, чтобы восстать из мёртвых; в моё время отношение к смерти было более спокойное.

— Ты ведь не считаешь, что я поверю тебе на слово? — проговорил Данзо. — Ты будешь подвергнут проверке людей из клана Яманака, чтобы мы убедились, что с твоей стороны для Конохи нет угрозы.

Я кивнул, соглашаясь с этой логичной и вполне ожидаемой мерой.

— Понимаю и принимаю ваше решение, однако есть одно «но». В моих воспоминаниях присутствуют определённые клановые секреты — Учих, имею в виду, — которые я не намерен раскрывать; полагаю, присутствующий здесь глава клана меня поддержит. В отношении остального же мне таить нечего.

Данзо чуть нахмурился, явно удивлённый моей сговорчивостью. Впрочем, что сенсоры Яманака в моей голове могут такого увидеть? Любовь к брату? Ненависть к Тобираме? Преданность клану? Всё это хорошо известные, по крайней мере Учихам, факты, новостью они не станут. Конечно, открывать доступ к своим воспоминанием я не горю желанием, но отказываться от сотрудничества мне однозначно не стоит — Данзо всё равно получит, что хочет, с моего согласия или без него. Упрямиться из-за гордости нет смысла; сейчас ведь я и в самом деле всего лишь хочу по-прежнему оставаться шиноби Конохи.