Lutea - Трилистник. Приют [СИ]

Впрочем, будет странно, если девочка, выжив в ходе этой проверки — а убивать её Итачи однозначно не собирался, — станет всецело доверять ему. Это покажет, что она не умна, во что Итачи не верил. Он примечал задумчивую глубину её взгляда — человек с такими глазами не может оказаться опрометчивым идиотом. Судя по всему, Хината имеет сведения о нём, быть может, даже от Какаши — наставника одной из команд поколения Хьюги, с которым она вполне могла пересекаться на общих тренировках и миссиях. А Какаши знает многое — не всё, ведь, погружённый в свои проблемы, он никогда не пытался раскрыть Итачи до конца. И вместе с тем, Итачи знал, если бы Какаши говорил о нём и давал характеристику, делал бы упор на то, что стоит опасаться его ума и находчивости — во времена совместной службы в АНБУ неоднократно хвалил Итачи именно за них. Следовательно, если Хината знает, что её противник интеллектуален и хитёр, она не станет доверять ему после одной проверки. По крайней мере, не должна.

«Я и в самом деле проверю её, — подумал Итачи, поднимая голову к пыльному остову большой металлической люстры. — Её способности, её ум и её паранойю».

На следующий день перед ужином Итачи перехватил взгляд Хинаты и подал принятый в Конохе сигнал, обозначавший готовность.

Все краски вмиг схлынули с лица Хинаты. И всё же кивнула куноичи уверенно.

Что-то назревало, Итачи это чувствовал. Туман беспокойства стелился в коридорах пансиона «Морской бриз», и если дети в большинстве своём не были подвержены давящему влиянию, то воспитательницы были хмуры.

— Как долго ещё? — спросила миссис Стоун.

Закат догорал, расцвечивая море, и с опоясывавшей пансион террасы открывался прекрасный вид. Расположившиеся в плетёных креслах женщины не замечали притаившегося поблизости шиноби.

— Я не знаю, — ответила миссис Пламм. Её лицо в последние недели сделалось худым и серым, длинные пальцы, перебиравшие кисточки на укрывавшем колени шерстяном пледе, подрагивали. — Никто не знает.

Миссис Стоун мрачно уставилась на воду.

— Что мы будем делать после?.. — пробормотала она себе под нос, но миссис Пламм ответила:

— Продолжать заботиться о детях, — она отняла руку от пледа и крепко сжала запястье миссис Стоун, привлекая внимание к своим словам. — Пообещай мне, Агнес.

Миссис Стоун обратилась к ней, бледная, торжественная:

— Я обещаю тебе, Джулия, позаботиться о детях.

— Большего мне и не нужно, — слабо улыбнулась миссис Пламм, откидываясь на спинку кресла. — Я готова ко встрече с Создателем и семьёй.

Жизнь и смерть — две существующие вместе материи, как ночь и день, как луна и солнце. Их невозможно разделить, невозможно находиться под влиянием лишь одной. Вопрос только в том, какая из них доминирует конкретно для тебя…

Лунная дорожка плескалась на волнах. Качаясь у берега, те омывали и ступни Итачи, вновь расположившегося на причале. Ночь была глубока и глуха, казалось, всё вокруг замерло в анабиозе. Лишь море тихо шептало, рассказывая свою предвечную историю.

Итачи ждал, и мысли плавно текли в его голове. Спать он не мог, не хотел — многое зависело от результатов этой ночи. Сегодня он узнает больше о Хьюга Хинате. Сегодня он сделает большой шаг к приобретению союзника или врага.

Ловушки, установленные в заброшенном доме, были сделаны со скидкой на предположенный Итачи уровень сил девочки — чунина из древнего клана, нынче пребывающего в теле пятилетнего ребёнка. Устраивать простые западни не имело смысла. Создавать сложные — рисковать серьёзно навредить. Ни то, ни другое не было в интересах Итачи, поэтому он постарался выдержать золотую середину. Какая-то часть его существа — та любопытная, что вечно толкала его на расследования любых странностей и подозрительных вещей вокруг — очень хотела отправиться сейчас туда, к дому у пустыря, и понаблюдать, как Хината проходит полосу препятствий… Но этого Итачи себе не позволял, заставлял вот уже почти час ровно сидеть на одном месте. Его присутствие скорее навредит, чем поможет достигнуть цели. А остаться незамеченным будет крайне сложно, учитывая её глаза.

Да, глаза… Бьякуган и Шаринган всегда были как луна и солнце, как жизнь и смерть. Хьюговские глаза живут долго, годами ровно освещая путь хозяев; учиховские умирают в разрушительных вспышках сияния, величия своей сокрушающей мощи. Отличия были колоссальные — наверное, поэтому между кланами всегда существовало неприятие, напряжённость. Хьюги издревле отличались холодным спокойствием, рациональностью, беспрекословным следованием правилам; Учихи, напротив, всегда были безбашенны и непокорны, нередко действовали вперёд мыслей. И эти противоположности совершенно не притягивались.