Max Austen - Спаси мою душу

Отбросив блокнот и ручку, Лейсана спрятала лицо в ладонях, чтобы никто не заметил подступившие слезы. Вот он. Момент, в котором теряются все мысли и проступает страх. Страх не за свою жизнь, а за мир. Люди лишены наиценнейшего дара. Из-за этого страдают не только маги и природа, но и сами люди. Лейсана и Олесь считали: каждый человек — клетка одного большого организма. И организм этот болеет: ему не хватает любви. Поэтому Лейсана соглашалась с Олесем, что маги должны вылечить мир. Но как, если не можешь справиться даже со своим маленьким организмом, хрупким миром?

Утерев хорошенько мокрые щеки, она взяла блокнот в ладони. Чанки просто так не теряют. Ей вообще известен только миф о том, как одна ведьма его потеряла. Лейсана разучилась понимать животных — но это лишь ее второй дар, не основной. Означает ли это, что основную способность потерять нельзя?

Лейсана применила апперцепцию: считывание информации с блокнота шло всего секунду, но она узнала всю его жизнь. Кто его создал, кто им пользовался. Ей удалось узнать и имя последней владелицы. Незнакомку в порванных майке и джинсах звали Варварой.

— Все путем? — Марк сел рядом и заключил Лейсану в теплые объятия.

— Как думаешь, какой чанк у Варвары?

— Варвары?

— Нашей сокамерницы. Существует ли чанк, забирающий способности других магов?

Марк шумно вдохнул носом и судорожно выдохнул.

— Не знаю. Ты же самая умная. Ты и скажи.

— Может, я умная, но не всезнающая.

Немного подумав, она схватила ручку и дописала:

«Существует гипотеза, согласно которой люди раньше умели любить. Только вот эту способность они стали утрачивать, и любовь угасала, угасала… и угасла. В некоторых все же чувство осталось и даже усилилось. Потом у них развились уникальные умения, названные чанками. Ученые бесятся с того, что чанки без любви существовать не могут. Каждой стране нужна армия. Бездушная армия со сверхъестественными способностями — что может быть лучше? Так и стремятся к этому лабораторные безумцы, ведь какой любящий согласится воевать? С каждым ответом вопросов все больше… А времени все меньше. У магов так устроено: сегодня — жизнь, а завтра — голову под гильотину».

За дверью кто-то нажал выключатель, вспыхнувшие ярким светом лампы заставили Матвея отвернуться лицом к стене. Всю ночь он старался уснуть, но сон пришел лишь пару часов назад. Наверное, сейчас было утро. В прямоугольных размеров комнате без естественного освещения сложно рассчитывать время. Наверное, скоро завтрак. А после — что?

Вчера Матвей возненавидел себя: он должен был сделать все возможное, чтобы избежать плена. Все, чтобы Олесь и Хмылка были на свободе, в относительной безопасности. Относительной — потому что на планете нет ни одного безопасного места для изгоев общества. Как нет и бога, который, если бы они все-таки молились, их спас.

Когда-то, уже очень давно, Матвей сидел с Ирой там, где не мог появиться охотник. И сквозь тишину слышал, как ее, Иры, сердце рвалось убежать из грудной клетки. Оно шептало: беги, девочка, беги. Каждый вдох сопряжен с опасностью.

Сон пленил Матвея. Глаза Иры, блестящие смехом, пугали и стыдили: он должен был ее защищать. «И как? Защитил? — смеялись ее глаза. — Ты не знаешь, где теперь я. Олесь, Катя — их-то защищаешь? Что? Страж семьи позволил им попасться? Что ж. Вы еще вместе, но уже потеряли друг друга».

В руку вцепились. Матвей подскочил.

— Ира?

Он перестал щуриться от света. За руку держал спящий на животе Олесь — парень всегда хватался за Матвея, когда снился страшный сон.

Матвей потер глаза, затем лоб и щеки. Лежали все, кроме него и странной девушки, отодвинувшей свой матрац поближе к туалету. Девушка сидела, прислонившись к серой стене, и игралась с невесть откуда взявшимся ножичком: щупала пальцами, подбрасывала.

Он направился в туалет, решив все-таки вымыть лицо и почистить зубы. За ним потянулась и незнакомка. Оказавшись в туалете, девушка прикрыла дверь.

— Ты и правда похож на веснянку, — бодро заметила она, впервые с кем-либо заговорив, кроме Лейсаны.

— Веснянку? — Матвей сонно посмотрел на голую стену, где должно было висеть зеркало.

— Насекомое, которое не боится ни холода, ни голода. Веснянка ничего не ест. Живет на запасы, собранные еще личинкой. Странно, что ты не знаешь.

Матвей хмыкнул: с чего бы ему знать? Он включил горячую воду и омыл лицо.

— И ты сделала такие выводы, наблюдая за мной всего-то день? — он взял зубную щетку и выдавил на нее пасту.