Тори Халимендис - Самая темная ночь

Сам Савка, все такой же рыжий и веснушчатый, как в детстве, заметно вытянулся и раздался в плечах. Пожалуй, его можно было бы назвать привлекательным, не будь мы осведомлены о его противном характере. И пусть он делал все меньше гадостей, но мы-то с Тиной прекрасно помнили, на что он был способен. Иной раз мне казалось, что Савкино внимание льстит подруге, а порой — что она боится отталкивать его, не зная, какую пакость ожидать от него в таком случае. Ежели я прямо спрашивала ее об отношении к ухажеру, она обыкновенно округляла глаза и фыркала:

— Нужен он мне!

Вот в это я верила охотно. Тине не был нужен ни Савка, ни кто-либо из ребят постарше из числа тех, что отирали плетень у ее дома. Только при виде Дена глаза ее блестели, а щеки порой вспыхивали нежным румянцем. Ден держался с нами обеими одинаково ровно, ни одну не выделяя, а вот на поведение Тины, похоже, обратила внимание не только я. Как-то я перехватила взгляд Савки, брошенный другу в спину — и поразилась той неприкрытой злобе, что пылала в нем.

Правду сказать, на Дена я сама временами засматривалась. Если Савка был просто обладателем довольно приятной внешности, то Дена можно было назвать красивым. Высокий, стройный, широкоплечий, с открытой белозубой улыбкой и ярко-синими глазами, он всегда пребывал в добром расположении духа, шутил, смеялся и готов был прийти на помощь любому. Не только мы с подругой бросали на него взгляды украдкой — похоже, о нашем приятеле грезили почти все незамужние девицы Бухты-за-Скалами. То и дело какая-нибудь красотка просила его прийти помочь управиться с чем-нибудь в доме, причем словно нарочно подгадывала время, когда отец был в море, а мать у соседки. Окончания таких визитов мы с Тиной ожидали с замиранием сердца: а ну какая ушлая девица сумеет все же окрутить нашего друга. Но нет, ни разу не дал он понять, что выбрал себе кого-то по сердцу.

Я же каждый раз, глядя в небольшое зеркальце, оставшееся от городской жизни матушки Сузи, уныло вздыхала. Лицо мне досталось от неведомых родителей миловидное, овальное, с высокими скулами и пухлыми губами, но пока оно все еще сильно было похожим на личико ребенка. Как ни старалась я посмотреть томно и призывно, а все мои попытки могли вызвать разве что смех. И грудь у Тины была больше, нежели у меня, и ягодицы пышнее, да и ростом подруга обогнала меня почти на две ладони. Если уж Ден к такой-то красотке равнодушен, то у меня и вовсе шансов нет. Единственным достоинством своим я полагала волосы — тяжелые густые косы рыжевато-медового оттенка, подобного которому ни у кого во всей деревне не было, вот только у Тины коса была, на мой взгляд, еще лучше.

Словом, против подруги я смотрелась почти ребенком. Да и сила моя, раз проявившись и напугав матушку Сузи, пока еще спала крепким сном. Тайком я пыталась пробудить ее, часами сидя в лесу и пялясь на сухие ветки в надежде, что они вспыхнут, но ничего не происходило. Видимо, матушка была права, и для сотворения волшебства мне требовалось сильное потрясение, причем я не сомневалась, что, прознай она о моем занятии, это самое потрясение (а проще говоря — знатная порка) было бы мне обеспечено.

Но столь бесцельное занятие мне вскоре приелось. И если осенью я частенько убегала в лес в одиночестве, то к зиме уже разочаровалась. А по весне лишь изредка вспоминала о своем даре и редко предпринимала попытки поджечь взглядом хворост. Само собой, ничего у меня не получалось, и я уверовала в то, что ежели какой магический дар у меня и имеется, то совсем слабенький, стало быть, всякие мысли о блестящем магическом будущем смело можно было выбрасывать из головы. Мне немного жаль было расставаться со смешными, по сути, полудетскими мечтами о том, как я спасаю, например, рыбацкую лодку в шторм, и Ден, находящийся в ней, смотрит на меня восхищенным взглядом. Или того лучше — в холодный год, когда урожай особо скуден, помогаю всей деревне не помереть с голоду. Эта фантазия была моей излюбленной. Перед сном я долго перебирала варианты помощи односельчанам: согнать всех зайцев леса на опушку и тем самым обеспечить деревню мясом; заставить коз давать молока раза в три более обыкновенного (я представления не имела о том, могут ли маги добиться подобного от животных, что вовсе не мешало мне предаваться грезам); снять с нашего огородика такой урожай, что его хватило бы на прокорм всей деревне. Ни один из этих способов не удовлетворял мои запросы в полной мере, зато завершающая часть фантазии была придумана сразу же и оставалась неизменной: все жители деревни поражены, все благодарят меня, но я вижу только сияющие глаза Дена и слышу только его восхищенные слова о том, что он, дескать, всегда знал, что я не такая, как все, особенная, но вот только теперь понял, насколько я лучше прочих девушек и как сильно ему дорога. Увы, но с этими сладостными мечтаниями мне пришлось распрощаться, поскольку силы моей, как я убедилась, не могло хватить даже на простенький фокус, не то что на впечатляющее деяние.