Тори Халимендис: Приманка для дракона [publisher: SelfPub.ru]

Всякому известно, что драконы – существа хитрые, коварные, осторожные и изобретательные. И очень-очень опасные. Убить дракона – задача для каждого уважающего себя рыцаря почетная, хоть и трудновыполнимая. Многие похваляются, что они-де разделались с драконом, а то и не с одним, да вот только с доказательствами у хвастунов туго. Нет, странствующие рыцари, разумеется, тут же лезут в седельные сумки и вытаскивают оттуда разные диковинки. Кто показывает надломанный желтоватый клык, кто пояс из чешуйчатой кожи, кто острый твердый громадный коготь. Да вот только, прямо сказать, хлипковаты эти доказательства. А уж если начать выспрашивать подробности героического боя, то рыцари и вовсе принимаются путаться. Драконы в их повествованиях меняют цвет и размер, расплавленные пламенем щиты вдруг неведомым образом вновь оказываются в руках у героев, а уж что касается местности, где водились чудища – так здесь у тех, кто не сидел сиднем на одном месте, а успел постранствовать по миру, и вовсе слезы на глазах выступают. От смеха.

– Где-где, говоришь, ты видал дракона? В Натумбрии? Да мой свояк в Натумбрии живет, и никаких драконов у них отродясь не водилось. Волки – те да, отару проредили. А драконов не видал никто.

– Запамятовал я, времени много прошло. Не в Натумбрии, а в Лангестре, по соседству. Вот там он и обитал.

– Да где ж в Лангестре дракону-то поселиться, мил человек? Край озерный, леса редкие, пара низких холмов. Нет, там дракону жилья себе не сыскать.

И то сказать, живьем дракона никто, почитай, и не видел. Зато о привычках и пристрастиях этих чудищ известно было всем и каждому. Во-первых, драконы живут в пещерах. А спят непременно на грудах сокровищ. Спать на золоте и каменьях, должно быть, жестковато, да и в целом неудобно, но так уж у драконов заведено. Во-вторых – и это вытекало из во-первых – к драгоценностям драконы питают непреодолимое пристрастие. Всякий уважающий себя дракон непременно должен обзавестись сокровищницей и старательно пополнять оную. Само собой, в драконьи сокровищницы люди не допускались, однако же слухи о несметных богатствах ходили по всем землям. И что с того, что никто эти груды драгоценностей в глаза не видал? Главное, что об их существовании известно всем, от короля до нищего, от младенца до убеленного сединами старца. Потому-то рыцари и охотятся на мерзких чудищ – желают снискать не только славу, но и богатство. А в-третьих, дракон не будет драконом, если не похитит юную непорочную деву. Желательно принцессу, конечно. Но за неимением особы королевской крови может сойти и девица попроще.

Жаркий летний день клонился к закату. Духота еще не спала, но солнце уже не припекало так яростно, словно желало сжечь все живое. Удравшие от многочисленной шумной родни Грета и Петер повалились, хохоча, прямо в стог сена. Поначалу девушка шутливо отбивалась, а потом позволила жениху сорвать поцелуй с нежных розовых губ. О больших вольностях, однако, до свадьбы и думать запрещено было. Потому-то Петер нехотя и оторвался от невесты, а потом улегся рядом с ней. Грета пристроила голову у него на плече и вздохнула:

– Хорошо-то как.

– Хорошо, – лениво согласился Петер.

От нагревшегося за день сена шел уже утративший остроту травяной запах, немного прелый, немного медовый. Сердито жужжал рядом потревоженный шмель, и Грета махнула рукой, отгоняя его. Рука была небольшая, но крепкая, с твердыми мозолями на ладони и веснушками на тыльной стороне. Во время вечерних посиделок Петеру нравилось незаметно к ней прикасаться, поглаживать слегка загрубевшую кожу. Грета в такие моменты слегка сжимала его ладонь в ответной ласке и сразу же отпускала.

Небольшие пушистые облака на западе уже окрасились в золотисто-багряный цвет. Солнце медленно опускалось за лес, казалось, утомившийся и задремавший от жары. Полудрема охватывала постепенно и Грету, оттого-то она сначала и решила, будто ей пригрезилась взмывшая из-за холма огромная темная птица. Но Петер резко сел, а потом упал на подругу, придавил ее своим телом и испуганно шепнул:

– Не двигайся!

– Да что с тобою? – сонно удивилась она.

А от его ответа с Греты мигом слетела сонливость, уступив место липкому холодному ужасу, заставившему покрыться гусиной кожей, несмотря на жару.

– Дракон!

Огромная черная тень на миг скрыла солнце, и Грета испуганно пискнула:

– Ой!

Петер тут же зажал ей рот ладонью. Сам он трясущимися побелевшими губами беззвучно шептал молитву, скорее по привычке, нежели в надежде на божественное вмешательство.