Тори Халимендис: Приманка для дракона [publisher: SelfPub.ru]

К утру барон посредством нескольких оплеух выяснил, что конюх неоднократно получал от своей госпожи ценные подарки. К царапинам на физиономии самого барона прибавились свежие: Юта решительно не желала признавать за супругом права отвешивать ей колотушки, точно какой-то деревенской бабе. А с утра пораньше барона пригласил к себе в кабинет граф и озадачил требованием приданого.

– Ладно, – смирившись, ответил Джакоб, – породниться с его светлостью – большая честь. Но почему я должен отдавать Леону невесть кому?

"Невесть кто" весело хмыкнул, а вспыльчивый маркиз подскочил на месте.

– Вы говорите о моем родственнике по материнской линии, барон! Я требую извинений!

– Простите, – пробормотал Джакоб.

Да, деньги придется отдать, зато он породнится с самим герцогом. Пожалуй, даже из столь плачевной ситуации получится извлечь выгоду. Но радужные мечты барона оказались вдребезги разбиты безжалостными словами графа:

– Его светлость уполномочил меня передать, что дальней родне его невестки при дворе рады не будут. Надеюсь, барон, вы меня правильно поняли.

Барон уныло поглядел на женихов своих воспитанниц и в который раз проклял тот день, когда ему в голову пришла такая, казалось бы, замечательная идея сделать из Леоны приманку для дракона.

Всякому известно, что драконы – существа хитрые, коварные, осторожные и изобретательные. И очень-очень опасные. Внезапно разорившийся барон Левренский, выпив в деревенском трактире пару-другую кружек настоянного на можжевельнике крепкого пойла, принимался обыкновенно поносить драконов бранными словами, а драконоборцев обвинять в лживости и хитрости. Но на вопрос, где именно ему довелось столкнуться с настоящим драконом, барон никогда, сколь бы пьян он ни был, прямого ответа не давал. Надувал важно щеки и подмигивал угощающему его собутыльнику, а потом утверждал:

– Уж я-то знаю!

Здесь следует упомянуть, что платить за выпивку барону самому не довелось ни разу: всегда находились желающие опрокинуть кружечку с человеком благородного происхождения. Заканчивались такие вечера одинаково: в трактире появлялась госпожа баронесса и с криками и руганью гнала супруга домой.

Все знают, что дракон не будет драконом, если не похитит юную непорочную деву. Желательно принцессу, конечно. Но за неимением особы королевской крови может сойти и девица попроще. Стоило маркизе Эрне Нейтской услышать подобное утверждение, как на губах ее отчего-то появлялась мечтательная улыбка, а взгляд туманился. Впрочем, прекрасной даме, столь обожаемой собственным супругом и почитаемой придворными рыцарями, простительны маленькие причуды. Если уж госпожа маркиза столь любит истории о драконах, то менестрели готовы часами ублажать ее слух балладами о страшных чудищах и отважных драконоборцах. Пусть даже прекрасная Эрна не вытирает слезы умиления при сцене спасения очередной невинной девы, а кусает губы, чтобы не рассмеяться.

А еще общеизвестно, что драконы живут в пещерах. А спят непременно на грудах сокровищ. Спать на золоте и каменьях, должно быть, жестковато, да и в целом неудобно, но так уж у драконов заведено. И к драгоценностям драконы питают непреодолимое пристрастие. Всякий уважающий себя дракон непременно должен обзавестись сокровищницей и старательно пополнять оную. Леона, супруга Повелителя драконов, прекрасно знала, что доля истины в этих сведениях имеется. Разумеется, всякий уважающий себя дракон стремится приумножить свои богатства, пусть и предпочитает уютный замок холодной пещере, а мягкую перину – груде жестких сокровищ. Но истинной драгоценностью, наиболее ценимой каждым драконом, была и остается настоящая любовь.

Конец