Стивен Браст - Ветхий дворец

- Чего ты хочешь, красавица Ружа? - спросила она.

- О, Богиня Демонов, я хочу выйти замуж за Мозеша, но отец не соглашается, пока он не повернет Реку вспять.

И дама спросила:

- Что ж, Мозеш, насколько я высокая?

- О, вдвое выше меня, - ответил Мозеш.

- Умный парень! - сказала дама и велела своим демонам прыгнуть в Реку и поднять такие волны, чтобы показалось, что она потекла вспять.

Назавтра Мозеш предстал перед королем, и тот сказал:

- Вижу, ты сделал то, что я велел тебе сделать. А теперь посмотрим, сможешь ли ты заставить звезды сиять при свете дня.

Мозеш помчался к Руже и все рассказал ей.

- Предоставь это мне, прекрасный Мозеш, - ответила она. Подошла к окну и начала напевать песенку, похожую на трель воробья. Вскоре в покои ее вошла пожилая дама.

- Чего ты хочешь, красавица Ружа? - спросила она.

- О, Богиня Демонов, я хочу выйти замуж за Мозеша, но отец не соглашается, пока он не заставит звезды сиять при свете дня.

- Ну, Мозеш, - спросила дама, - насколько я старая?

- Нетрудно сказать, - ответил Мозеш, - вдвое старше меня.

- Умный парень! - сказала дама и велела своим демонам взлететь в небеса и накинуть покров на солнце, чтобы звезды было видно и днем.

Назавтра Мозеш снова явился к королю, и тот сказал:

- Ты действительно умен, Мозеш. Но вот тебе третье задание: перенеси мой Дворец на тот берег Реки.

Что ж, как и раньше, он пошел к красавице Руже, а та подошла к окну и запела как стая диких гусей. Вскоре вошла толстая дама. Услышав всю историю, она спросила:

- Ну, Мозеш, сколько я вешу?

- Нетрудно сказать, - ответил Мозеш, - вдвое больше меня.

- Умный парень! - сказала дама и велела своим демонам передвинуть Реку, чтобы та омывала Дворец с другой стороны.

А что король? О, у него было доброе сердце и он знал, что проиграл, и он благословил молодых, и они поженились, и отец Мозеша, и его братья и сестры, все стали жить во Дворце, а когда старый король умер, Мозеш стал королем, и если они не умерли, то живут и по сей день.

Прозрачные волны облизывали носки сапог из коричневой кожи и мягко плескались о камешки на берегу озера. Сапоги служили опорой ногам, упакованным в коричневую шерсть, и торсу, облаченному в грязно-зеленую рубашку под потертым желтым жилетом. На груди в жилет был вплавлен черно-белый силуэт небольшого животного.

Миклош стоял на плоском сером валуне. За ним и по бокам возвышались горы, на некоторых белой тенью блестели снежные шапки. Впереди, насколько видел глаз, простиралось озеро, такое же серое, только с голубым оттенком. Озеро покрывало все плато, за вычетом неприступной скальной стены по правую руку. Слева, на севере, взгляду открывалась одна только вода. С озера дул ветерок, прохладный, но приятный.

Миклош присел на камень. Он бросил хворост, который подбирал по дороге, вымыл руки, зачерпнул горсть воды озера Фенарр и попробовал ее. Возможно, она оказалась не столь сладкой, какой ему запомнилась в тот первый раз, когда он забрался сюда, или столь роскошно ледяной, какой представлялась за долгие годы скитаний. Но она была хороша.

Выпрямившись, он взглянул себе под ноги; здесь была бы его тень, если бы Длань эльфов не закрывала солнце. Больше двух лет назад он прошел здесь, путешествуя на запад. Тогда он считал, что здесь исток Реки. Теперь он знал, что в озеро собираются воды с окружающих гор, а затем текут как на запад, так и на восток. Западный отпрыск озера Фенарр по ту сторону гор носил имя Восточной реки.

В прошлый раз, когда он прошел тут, было утро и вода играла в солнечных лучах голубым серебром. Сейчас она казалась серо-бурой. Тогда впереди Миклоша на пути к эльфам шла его тень. Сейчас, в конце первой части возвращения домой, тень эта была зыбкой, почти невидимой.

Домой…

Рассудок твердил Миклошу, что воспоминания лгут, но в этих воспоминаниях дом его представал чистым, свежим, могучим, надежным, уютным кровом. Рассудок твердил, что Ласло наверняка превратил его покои в нечто для собственных потребностей, но воспоминания с наслаждением повторяли, как уютно принцу было в его старой кровати.

Рассудок мало чем помог ему за минувшие два года, а воспоминания о доме поддерживали в нем жизнь. Рассудок удерживал его там так долго, как только возможно; рассудок твердил, что он учится, что странное, новое чувство, которое к нему пришло, Тропа в его сознании, ничем ему не поможет, если он не поймет, как этим пользоваться.

Хватит.

Он собрал щепки и сухие листья в кучку у уреза воды. Он воззвал к Могуществу и потребовал огня. Миг спустя огонь явился, и щепки и листья задымились, а потом вспыхнули.