Моника Пиц - Ночь лазурных сов [litres]

Она доверила всю историю своей подруге Бобби, но все еще не привыкла говорить об этом так открыто.

– Мне так жаль, что я втянула тебя в это, – сказала Лина.

Она была глубоко тронута тем, что Бобби ни разу не упрекнула ее. Это была ее вина, что Бобби застряла в 1900 году.

– Это лучшее, что со мной когда-либо случалось, – радостно сказала Бобби. – Мне здесь нравится. Это как каникулы. – Она мокрым пальцем слизнула со скатерти последнюю крошку торта, после того как запихнула в себя выпечку.

– Кто знает, когда опять что-нибудь случится, – сказала она. Ее щеки покраснели от волнения.

Они договорились разделить обязанности. Лина позаботится о Данте, Бобби – о своей квартирной хозяйке.

Бобби серьезно кивнула.

– Я поспрашиваю. Может быть, узнаю у мадам Зазу еще больше о Кинге.

Перед кондитерской они прощались. Лина вздохнула. Бобби вернется в квартиру у порта. Лина отправится туда, где в последний раз находился хронометр Данте. Если она найдет его, они вместе отправятся домой.

– Я так рада, что ты здесь, – сказала Лина.

Бобби обняла ее и прижалась поцелуем к щеке. Высвободившись из объятий, Лина всмотрелась в лицо парня, который смотрел на нее с открытым ртом. Она вздрогнула. Если бы она не знала лучше, то поклялась бы, что перед ней Йонас. На его лице была смесь безмерного восхищения и изумления. Лина приняла единственное правильное решение. Она вырвалась и залепила Бобби звонкую пощечину.

Лина с сомнением огляделась. Школа кулинарного искусства отечественного Женского института, которую она выбрала в качестве базы для своей подпольной деятельности, располагалась в Городском дворце на тихой улочке. Школа кулинарного искусства? Женский институт? Название звучало ужасно. Но институт подходил просто идеально. Здесь, на заднем дворе, хронометр Данте отправил последний сигнал. Было что-то воодушевляющее в том, чтобы попасть в нужное место. Она надеялась, что здесь сможет хоть немного приблизиться к правде. Она проверила хронометр Коко, который был хорошо спрятан под длинными рукавами ее блузки. У нее все еще было 68 часов.

Лина была счастлива, что нашла идеальную начальную точку для своих расследований. Еще из Невидимого города она записалась по телеграмме. Теперь она посылала молитву небесам. Плата за питание в тридцать пфеннигов и ежедневная аренда в двадцать служила Лине идеальным прикрытием, которое позволит ей прожить в 1900 году, не вызывая особых побочных эффектов. Кого волновали девушки из бедных семей, получившие в школе кулинарного искусства образование домохозяйки или домработницы? Все зависело от того, примет ли Институт госпожи Пии Полле ее заявку.

Теперь она стояла в огромном лобби со своим потертым плетеным чемоданом и ждала, не откликнется ли директор на просьбу предполагаемой родственницы принять девушку в ближайшее время. Внезапно распахнулась дверь. Два десятка девушек двумя аккуратными рядами с любопытством проходили мимо нее. В длинных платьях, блузках с пышными оборками, накрахмаленных фартуках и с форменными пучками на голове все они выглядели одинаково. Лина осторожно подняла руку для приветствия. Ни одна из девушек не осмелилась ответить на ее жест. Лина не решилась что-либо сказать. У нее уже нет времени вникать в язык и обычаи этого времени, и ей нужно как-то пройти через все это. Девушки прошли мимо, не выказывая никакой реакции. Может быть, все они опаздывали на занятия? Торопливо они поднялись по лестнице. Тихий гул разносился по коридорам, двери открывались и закрывались. А затем пришла она. Высокая, тощая женщина в длинной юбке и девственно-белой блузке выглядела как пожилая версия девушки. Кудри на ее голове были настолько белыми и круглыми, что напоминали цветную капусту. Когда женщина подошла ближе, Лина обнаружила, что от нее так и пахнет капустой.

– Обычно в середине года мы не берем девочек, – сказала она строго. – Но на улице я тебя бросить тоже не могу. С такими-то рекомендациями.

Дама, которая, вероятно, должна была быть госпожой Полле, директором института, заинтересованно взглянула на конверт, который ей передал посыльный. Рекомендательное письмо Лины содержало не только хвалебные слова, но и несколько денежных купюр.

– Мы сделаем из тебя порядочную молодую леди.

Лина скептически покосилась на госпожу Полле. Она указала Лине следовать за ней.