Свати Тирдхала - Полночный тигр [litres]

Эша. В спешке бегства Кунал позабыл, ради чего был затеян весь этот поход, что четырех из них послали с одной целью – схватить ее и тем самым завоевать должность нового командующего Кровавой крепости.

Очевидно, Лакш этого не забыл.

– Нет, никаких змей. Только олень. Вообще-то я шел назад к лагерю, но остановился набрать воды. Извини, что разбудил.

Кунал начал сдвигаться ближе к дереву, откуда послышался первый шорох. Лакш кивнул, оставаясь неподвижным.

Он надеялся, что лицо Эши ему привиделось и что ее не было поблизости. Если она здесь и Лакш все понял, Эша подвергнется смертельной опасности. Они оба.

– Ты всегда идешь на разведку со всеми пожитками? – поинтересовался Лакш, отвлекая Кунала, сосредоточившегося на звуках джунглей.

– Никогда не стоит пренебрегать осторо…

Лакш прервал его.

– Хватит, Кунал. Больно тебя слышать. Ты ужасный лжец. – Кунал промолчал. – Я видел меч и, что еще важнее, тебя вместе с ней.

Кунал ощутил укол страха.

Он знал. Лакш знал, что Кунал нарушил приказы, но, что еще хуже, он знал о личности Эши. И все-таки Кунал попытался сохранить уверенный, ровный тон. Нужно лгать сквозь зубы. Есть шанс убедить Лакша, что он ошибся.

– С той девчонкой? – фыркнул Кунал.

– Ты имеешь в виду ту девушку с прекрасными глазами, она же Гадюка?

– Что?

– Нет смысла это отрицать. Перестань притворяться. Я тебя знаю, Кунал, как брата.

Кунал откашлялся, давая себе секунду на размышления и гадая, не пригрезилась ли ему нотка боли в голосе друга. Нужно время, чтобы объяснить свой выбор, но станет ли Лакш слушать? Или боль от притворства Кунала заставит его завершить порученное задание?

– Лакш, это не то, что ты думаешь.

– Нет? – Лакш сухо улыбнулся. – Я вот думаю, ты врал мне, скорее всего, с Фаора, а может, еще раньше. Вчера на поляне я увидел вас обоих, ведущих себя приветливо, а когда ты упомянул, что Гадюка – женщина, связал концы. А уж то, что ты оставил меч этим утром, – последний ключ к разгадке.

Кунал не мог нащупать верного направления. Если он это признает, то раскроет Эшу и подставит ее под удар. Если продолжит лгать, лишится доверия Лакша, возможно даже, его дружбы.

Так или иначе он потеряет нечто дорогое.

– Ты утаил от меня все, Кунал. И давно ты об этом узнал?

– Поверь мне, я никогда не желал тебе лгать, но ты сам сказал – это состязание.

– Это было состязанием, но я считал, что мы друзья, Кунал, – сказал Лакш, и в его маске проявилась первая трещина. От этого невидимый нож еще глубже пронзил нутро Кунала.

– Мы друзья, Лакш.

– Вчера, обнаружив вас на поляне, я подслушивал. Ваша беседа была трогательной, даже душераздирающей, особенно когда ты решил уйти… но ты действительно ушел. Ты пошел обратно в Крепость. Я принес тебя в лагерь, чтобы присматривать за тобой. Надеялся, что ошибся.

Кунал вздрогнул. Лакш надеялся, что Кунал не вернется в Крепость?

Лакш потряс головой.

– Почти не верю в это. Ты, Совершенный Кунал, – дезертир.

Разум Кунала закипел в попытках найти способ, как объяснить все Лакшу на понятном ему языке. Но поймет ли друг? Или просто увидит солдата, который забыл о долге? Несмотря на уверенность, с которой Кунал повернул прочь от лагеря, он знал – эти вопросы будут преследовать его в течение многих лун.

– Я не дезертир, я только…

– Тогда что? Ты всего лишь гуляешь утром с сумкой и оружием?

– Я всегда ношу оружие с собой.

– Тебе следует благодарить за то, что это я услышал тебя, а не другие солдаты, – покачал головой Лакш.

И Кунал был благодарен. Если бы речь шла о других солдатах, они бы атаковали, не спрашивая. Вопросы Лакша сами по себе являлись опасным оружием, но они давали Куналу выиграть время. Если бы только Кунал знал, что сказать.

– Лакш, я…

– Я просто не понимаю, отчего ты мне не сказал. Что Гадюка одна из Клинков. Что ты присоединился к дхарканским мятежникам.

– «Дхарканским» мятежникам? – переспросил Кунал, прежде чем смог остановить себя.

Недели словесных поединков с Эшей научили его слышать нюансы там, где раньше он бы их упустил. Кунал весь напрягся, сосредоточившись на лице Лакша. Там, где он ожидал увидеть отвращение, стыд, ужас, он не увидел ничего.

В Крепости солдаты никогда не называли врагов короля «дхарканскими мятежниками». Они были просто «мятежниками» или «Клинками».

– Ты имеешь в виду обычных мятежников из Дхарки? – снова спросил Кунал, стараясь избежать любой речевой ловушки.

Кунал вновь вспомнил разговор с Эшей по пути сюда о том, как кто-то хотел отвлечь Крепость и Клинков. И этот яд, с которым Лакш произнес «дхарканские мятежники». Могла ли существовать еще одна группа сопротивления, джансанская?