Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

— Стой! — окрикнула его Унисса, одновременно выдернув вбок, к лавке в углу, ученицу.

Но Шивван не остановился. Он вытянул руку и угрожающе растопырил пальцы. Одеяло заскользило по краю стола.

— Проваливайте!

Впрочем, последний шаг ему не удался — с ладони мастера прямо в зажмуренное лицо полетела горка мелкой лиственной крошки.

Пыф-ф!

Шивван тряхнул головой, как сбитый с толку незнакомым запахом зверь.

— Что это?

— Листья, — ответила Унисса. — Я — мастер листьев. Я сделаю портрет твоей Свии.

— Вы не сможете, — глухо и как-то обреченно произнес Шивван.

— Увидишь.

Помедлив, он опустил руку.

— Я забываю ее, — с горечью признался он, помолчав. — Только глаза помню, зеленые, и улыбку. Этого мало, наверное?

— Я буду набивать букет не с твоих слов.

— Как же тогда?

— Очень просто, — сказала Унисса. — Ты ложишься обратно и просто думаешь о ней. А я прочитаю ее образ в твоем сердце.

— Так бывает?

— Бывает, сынок, бывает, — заверила его мать. — Это настоящий мастер.

Шивван ссутулился и развернулся.

— Хорошо. Я поверю.

Босыми ногами он прошлепал к кровати. Стул снова пострадал.

— Это повесьте себе, — Унисса достала набитый в доме букет.

— Ох.

Геттер Моэн застыла, разглядывая себя, расцвеченную молодыми березовыми листьями. Для нее, казалось, перестали существовать и Эльга, и Унисса, и даже сын. Наверное, она даже не смогла бы сказать, где сейчас находится. Взгляд ее медленно путешествовал по светлым лиственным переборам.

— И принесите молока, — сказала Унисса.

— Что? — очнулась женщина.

— Моей ученице — молока, а мне — какой-нибудь настойки. У вас есть рябиновая?

— Сливовая.

— Годится, — кивнула Унисса.

Женщина унесла букет, потом вернулась, выставила на стол две кружки и пропала за печью в темноте проема, ведущего вглубь дома.

Эльга из угла наблюдала, как Шивван с шумом укладывается, как неуверенно расправляет и мнет одеяло, как тени сомнения ломают его лицо. Глаза его были все еще зажмурены.

— А вы точно сделаете? — приподнял голову он.

— Да, — сказала Унисса. — Моя ученица будет сидеть за доской, ты ее не увидишь. Но она мне нужна.

— Я не смотрю.

— Ну и хорошо. Я подсяду к тебе?

— Как хотите.

Шивван сложил руки на груди, потом вытянул их вдоль тела. Пальцы сжались в кулаки. Унисса подняла опрокинутый стул и подошла с ним к кровати. Выложила доску из сумки, опустила на пол сак. Мгновение смотрела на Шиввана, словно примечая что-то.

— Эльга.

— Да, мастер Мару, — отозвалась Эльга.

— Тебе видно оттуда?

— Не совсем.

— Сядь за стол. Она сядет за стол? — спросила Унисса у Шиввана.

Тот раздул ноздри.

— Хорошо, — сказал он. — Только пусть молчит. Голос… Не хочу слышать голос.

— Что ж, — Унисса подняла доску и поставила ее на колено, — тогда я приступаю.

Первые листья зашелестели по дереву.

Появилась Геррет. На столе возникли кувшин и небольшая глиняная бутыль. С хлопком вышла восковая затычка.

Унисса, остановив руку, слушала, как льется настойка.

— Вот, госпожа мастер.

— Не в руки, на стул, — сказала Унисса.

— Да-да.

Новый стул встал рядом с мастером.

Унисса пригубила из кружки, кивнула, одобряя напиток, бросила взгляд на Эльгу, устраивающуюся на лавке.

— Ты готова?

Эльга кивнула.

— Я, наверное, оставлю вас, — шепотом сказала Геррет.

Поклонившись, она вышла из дома, мелькнула в окне, направляясь через двор к дощатым воротцам хлева. Дальше Эльга не видела, полностью сосредоточившись на букете.

Шивван был тополь. Листья в середине черные, обожженные болью. По краю — белесые, безжизненные, слабые.

Жуть жуткая. Живой человек, а мертвецом себя делает.

Букет не хотел складываться. Листья шептали, что им страшно, и норовили слететь с доски. Холодок колол пальцы. Эльга мрачно вправляла беглецов, превращая их в части лица с зажмуренными глазами. Она силилась разглядеть второй слой Шиввана, но видела лишь черноту. Может, там все выгорело?

Не хватает мастерства!

Закусив губу, Эльга упорно сбивала листья, подрезала и поджимала. Вот вам тополь. Вот вам чуть-чуть рябины. Вот орешник — упрямое упрямство, которого у Шиввана хоть отбавляй.

Букет получался темным и мертвым. Лицо казалось маской.

Ну, конечно, Шивван и сам себя мертвым считает, вот и выходит… Эльга вздохнула, разминая в пальцах лишний лист.

Что она делает не так?

Посмотреть, как работает Унисса, с ее места было невозможно. Ну и ладно. Там, наверное, к тополю совсем другие листья липнут. Неправильные. Или они только ей кажутся неправильными?