Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

Да и пальцы еще…

Эльга едва не заплакала, сползла со стола, скрючилась на лавке, сжимая восковую колбаску в кулаке. Давай же!

Она так пристально смотрела на руку, что не заметила подошедшую Униссу.

— Ну что? — мастер Мару окинула взглядом панно. — Устала?

Эльга не ответила.

— Ясно, — сказала Унисса. — Положи уже воск.

Девочка шмыгнула носом.

Женщина сняла с крюка лампу со свечой, подожгла фитилек от с готовностью вспыхнувшего листа и повесила ее над столом.

В беседке сделалось оранжево и уютно, и сразу стало заметно, что снаружи уже темно, зыбко, сиренево, солнце ушло.

— Не расклеивайся, — Унисса подсела к ученице и приобняла ее. — Знаешь, сколько впереди еще будет неудач?

— Много? — спросила Эльга.

Мастер улыбнулась.

— Понимаешь, каждая неудача, если у тебя правильный настрой, приближает тебя к задуманному. Потому что неудача говорит тебе: что-то ты делаешь не так. Не вовремя. Без должной подготовки. Соображай! — говорит она. Задумайся надо мной. Я же не какая-то там… Еще чуть-чуть, и все получится. Знаешь, как я зову свои неудачи?

— Как?

— Первыми помощницами.

— А что, есть и вторые помощницы?

С раскрытой ладони девочки Унисса взяла за сплюснутый хвостик восковую колбаску и положила ее в кружку на столе.

— Вторая помощница одна. Она называется терпение. Но ее страшно трудно воспитать, скажу я тебе. Так, давай напоследок немного поработаем и пойдем спать?

— Да, мастер Мару.

Они перетащили внутрь беседки еще восемь мешков, распределив их по названиям местечек. Служка принес поздний ужин, но мастер услала его в гостиницу. Затем они сидели на лавке, вокруг свечи за стеклом вились мошки, а по перилам и по столбам ползла вверх полоса заката, густо-красная, как варенье из слив.

— Хороший день, — сказала Унисса.

— Я устала, мастер Мару, — сказала Эльга.

Глаза у нее слипались. Ноги гудели. Все вокруг казалось мягким, мохнатым, темнеющим. В голове безостановочно шептались листья.

— Не спи, — Унисса легко потрепала девочку за плечо. — Вот спустимся в гостиницу, поужинаем…

— Я совсем не хочу есть, — сказала Эльга, погружаясь в сладкую дрему.

— Эй, я тебя на руках не понесу! Ну-ка! — Мастер Мару потянула ее вверх. — Здесь холодно и ветер, к твоему сведению.

— Да, мастер Мару.

— Так, держи фонарь, — сказала Унисса.

Перед лицом девочки заплясал свечной огонек, в протянутые пальцы толкнулось витое железное кольцо.

— Держишь?

Эльга кивнула.

— Ну и не стой.

Легкий толчок в спину — и, словно сама собой, проплыла мимо Эльги похудевшая гора мешков. Небо качнулось, рассыпав звезды. Под свет фонаря принялись выпрыгивать навстречу кусты и камни, а дорожка будто конь-недотрога рванула из-под ног.

— Куда?

Унисса поймала ученицу за плечо.

— Вы видели, как она? — пробормотала Эльга, опуская фонарь. — И захочешь — не поймаешь. Раз — и в сторону.

— Кто?

— Тропка.

— Ясно.

Эльга почувствовала, как какая-то мягкая сила отнимает у нее фонарь, а затем подкидывает наверх, к самому небу.

— За такое, вообще-то, порют, — сказало небо голосом мастера. — А я ее на руках… Нет, Унисса Кехла Мару, что-то ты подобрела…

— Да, мастер Мару, — хотела сказать Эльга, обняв женщину за шею.

Но сказала ли?

Сон запорошил глаза листьями, отнял ноги и руки, окунул в ручей с темнотой. Спи, Эльга Галкава. Картинкой мелькнул гостиничный двор, в скрипе двери на мгновение осветилась комната, улыбнулась, отдаляясь, Унисса, а потом две фигурки, похожие на отца и мать, замахали своей дочке руками.

— Я стану грандалем и вернусь! — прокричала им Эльга сквозь нарастающий листвяной шелест. — Я вас не забыла!

Ш-ш-ш…

Листья совсем не умели петь колыбельную. Хотя и старались. Басовито шуршал дуб, под него подстраивались липа и яблоня, поскрипывала чужица, тонко звенела еловая хвоя и грустно вздыхали покинувшие мешки мертвецы.

Ш-ш-ш…

— Да прекратите уже! — сказала Эльга и открыла глаза.

Серый с розовыми нотками свет раннего утра плыл по комнате. У окна стояли таз для умывания и кувшин. Платье лежало на короткой лавке. На стуле у изголовья, накрытый тряпкой, ждал вчерашний ужин.

Шорох наверху заставил Эльгу запрокинуть голову.

Несколько мгновений она всматривалась в темные потолочные балки, пока не поняла, что там, похоже, полно листьев. То ли налипли, то ли…

— Мастер Мару, — прошептала Эльга.

Она посмотрела на стену и обнаружила, что и она составлена из кленовых и березовых помертвелых листьев.