Анна Степанова - День середины лета [СИ]

— Сама же меня вернуть в племя просила! — обиделась за Эдана Илл'а.

— А он-то и рад был от дуры-девки отделаться!.. — отбрила вредная старуха.

И девушка совсем уж скисла.

— Тебя послушать — все дураки… — буркнула она мрачно.

— А ты и слушай, Лая, не сопи! Может, хоть во второй жизни поумнеешь… Или, надеешься, в столице тебе все в ножки кланяться будут, рады-радешеньки? Да еще и при дворе, при Императоре?.. Думай, куда хочешь влезть, раз такая нежная-обидчивая!.. Дурами-девками играть всего проще! Не научишься мозгами шевелить, а не только ахать да языком молоть, — и сама сгинешь, и мужика своего в могилу сведешь!.. Ясно тебе?..

— Чего уж неясного…

— А раз ясно — хватит в травах ковыряться да опытами своими мне зелья портить! В Леоровом сундуке уже лет пять двухтомник "Имперского сословного уклада и законов" пылится, читай — просвещайся…

Илл'а и просвещалась — целую неделю. А потом опять затосковала.

Эдан появлялся редко — хорошо, если одну ночь из десяти. То ли видеть ее не рвался, то ли спал совсем уж урывками. И говорил он совсем мало, все больше молчал — напряженный, уставший, издерганный… Зато в объятиях сжимал крепко и жадно, словно набирался от девушки сил.

И наутро ее тоска росла, взгляд делался больным — а Иша изобретала новое задание.

Вслед за "Имперским укладом" нашлись в ахарских сундуках погрызенные мышами "История родов и династий", "Малая лекарская энциклопедия", и даже знаменитые "Природные вещества, их соединения и яды", лет сто назад сожженные Храмом за "злокозненность да вредоносную ересь".

Илл'а воодушевлялась, день, два, неделю бегала с горящими глазами, дергая несчастных ахаров возгласами "а ты знал?..", "представляешь!..". Но новизна притуплялась, любопытство угасало — и она опять впадала в уныние.

Так продолжалось почти всю весну. Находилась новая причина: еще одна редкая книга, сложное зелье, чья-то болезнь, непогода, разгул зверья в лесах и разбойников на дорогах, сбор редких трав, новая Ишина ученица… Обозы уходили без девушки, увозили пушнину, возвращались с товаром и новостями из Империи — а затем уходили снова. Опять без Илл'ы… Пока однажды она не подумала: "Хватит!".

И мысль эта была настолько твердой, кристально ясной и четкой, что лекарка сама себе вдруг удивилась — чего ждала, зачем тянула столько времени?..

— О-о, вот теперь-то ты готова отправляться! — лишь почувствовав ее в своем шатре, довольно заявила Иша.

— А раньше не готова была, выходит? — хмыкнула девушка с насмешкой над собой и восхищением: наставница-то ее насквозь видит! Да и во всем права оказалась…

— Раньше я за тебя боялась, — с внезапной серьезностью ответила Хранительница. — А сейчас твою решимость чую… Да и сроднилась ты сама с собой окончательно, Лая. На части больше не рвешься. А значит — и сидеть на месте больше нечего… Что ж, теперь я за тебя спокойна. И с легкой душой могу отправиться в Зиму…

И сказано это было столь торжественно, что Илл'а не сдержала смешка. Одно дело, когда об "уходе в зиму" дряхлое ахарское старичье ворчит, намекая распоясавшейся молодежи на свою возможно скорую смерть. Совсем другое — из уст всемогущей Хранительницы подобное услышать! Вот уж правда — смех один!

— Да ты еще половину племени переживешь! — ничуть не сомневаясь в своих словах, заверила Ишу девушка. — Тебя любая зима испугается, прочь сбежит — не догонишь!..

Иша же тоже ей в ответ заулыбалась, но не колко и снисходительно, как обычно, а светло и радостно, словно в ожидании великого праздника.

— Сегодня ночью, Лая… — с этой-то странной улыбкой и сказала она. — Да-да… Последняя весенняя ночь — подходящее время. Сегодня ночью, девочка…

И вмиг поверилось, что старуха не шутит.

— Но… Как же так! — усмешка тут же сползла с Илл'ыных губ, к глазам подступили слезы. — Перед тобою годы и годы! Ты нужна ахарам!.. Я могу…

Иша мягко покачала головою. Погладила ее по волосам, как ребенка.

— Ничего ты не будешь делать, бестолковая девчонка… Я запрещаю. Не собираюсь жить тысячу лет — и свихнуться, как тот жрец, что венчал тебя, Лая. Моя первая ученица уже вошла в силу, так что… Я ждала лишь исполнения своего последнего видения — и дождалась. Много лет назад боги открыли мне, что я увижу тебя — живую — перед сроком… Время пришло. И Зелье Вечной Зимы уже ждет: я сама сварила его в новогодье…

Она гладила Илл'у по голове, улыбалась, светло и ласково, — а все внутри у девушки леденело от ужаса.