Кристофер Мур - Подержанные души [litres]

– Кстати, да, – произнес Боб. Он застегнул на себе мундир, подобрал свою виложку и вознамерился уходить. – Может, тебе стоит тоже вооружиться виложкой или еще чем.

– Что? – Чарли поскакал вслед за Бобом в кладовку, но того и след простыл. Чарли вернулся в гостиную. – Там за мусоркой вентиляция, уходит под самый дом.

– Ты не чудище, Чарли, – сказала Одри.

– Все в порядке, – ответил он, отмахиваясь от нее хищным когтем. – Но я не могу в таком виде души собирать – а Беличьему Народцу не доверяю.

– У меня есть мысль, но она может показаться немного, э-э, унизительной.

– Нас только что отымел парень, который носит – виложку.

– Это верно. А кроме того, поскольку официально ты по-прежнему Торговец Смертью, – по крайней мере, ежедневник твой еще работает, – надеюсь, что ты по-прежнему окажешься незрим, когда будешь изымать сосуды души.

– Не незрим, люди просто тебя не видят. А если привлечешь к себе их внимание, могут заметить.

– Тебе ж не нужно было быть голым на этой работе, правда?

– Нет.

– Хорошо, потому что…

– Да, я знаю, – сказал он.

– Про кошачьи переноски тебе известно?

– Нет, я думал кое о чем другом.

– Вам меня видно? – спросил Ривера у мужика со шва-б-рой. По-настоящему изъяв несколько сосудов души согласно именам у себя в списке, он как Торговец Смертью уже начал обретать некоторую уверенность в себе. Ему удалось даже войти в дома двух своих “клиентов” незамеченным, проскочив совсем рядом с людьми, которые не отдавали себе отчета, что он здесь. Долгие годы работы в полиции подготовили его к тому, чтобы входить в жилища с особенной предосторожностью, поэтому он, чтобы облегчить себе муки совести, и начал думать об именах у себя в ежедневнике как об ордерах, которые потеряют силу, если их вовремя не исполнить. Со свежими именами это получалось, со старыми – не очень, но вот это имя возникло у него в ежедневнике только сегодня утром. А теперь его застукали прямо в хосписе, у кровати несчастной женщины, как какого-то трупокрада. С этим можно было справиться всего одним способом – засветить мужику бляху до одури. – Инспектор Альфонс Ривера, – произнес он, распахивая свой служебный бумажник и предъявляя семиконечную золотую звезду. – Убойный отдел Управления полиции Сан-Франциско.

– Угу, – произнес мужик со шваброй без того почтения, на какое надеялся Ривера. – А я Жан-Пьер Батист. Что-то ищете, инспектор? – Мужик был черный, лет шестидесяти и говорил с музыкальным карибским акцентом – с того острова, где говорят по-французски, догадался Ривера.

– Я расследую одно дело и ищу книгу, которая, как мне сказали, может оказаться здесь. – Все сосуды души, которые он находил прежде, оказывались книгами, что было удобно, поскольку владел он книжной лавкой, но с другой стороны, похоже, мироздание предпочитало специализированную розничную торговлю.

– А книга эта ваша – она не может ли красным светиться, как вы считаете?

Ривера ощутил, как от пяток до макушки по нему про-бежала электрическая дрожь – лишь немногим менее парализующая, чем тот заряд шокера, которым по нему шарахнула банши.

– Не понимаю, о чем вы, – ответил Ривера, не убеждая тоном даже себя. Он допрашивал свидетелей, которые врали так неумело, что ему за них становилось стыдно и приходилось отводить взгляд, чтоб не морщиться. Обычно же через несколько минут они соображали, что им не удается, и просто сдавались и рассказывали – правду. Теперь он сам знал, каково им при этом.

– Давайте-ка в коридор выйдем, – произнес Батист, – чтобы мадам Элен отдохнула. – А Хелен он сказал: – t, madame [28] До скорого, мадам ( фр .). , я еще загляну к вам перед уходом.

– Monsieur Baptiste , – произнесла Хелен и подманила его ближе.

– Я здесь, мадам, – прошептал тот.

– Не оставляйте этого человека со мной наедине. Мне кажется, он мексиканец. Думаю, он пришел за моим Прустом.

– Я его сберегу, мадам. Только я не знаю, где он.

– Я сестру Энн попросила завернуть его в полотенце и положить в нижний ящик. Сейчас не смотрите, но проверьте, как только избавитесь от него.

– Так и сделаю, мадам. – Батист посмотрел на небольшой белый комод. Такие стояли в каждой палате, и в них держали личные вещи пациентов. – Так и сделаю.

Ведро и швабру он оставил в палате и вышел к Ривере в коридор, а там показал полицейскому, чтоб тот шел за ним на улицу. Медсестре за стойкой он сообщил, что идет на перерыв, и вывел Риверу к крытой автобусной остановке. Хоспис располагался на окраине Закатного района, где Сан-Франциско встречался с морем, и хотя день стоял солнечный, по улицам вихрился холодный ветер.