Кристофер Мур - Подержанные души [litres]

– Вы ее слышали? – спросил Батист.

Ривера кивнул.

– Не думайте о Хелен скверно. Еще она просила меня не впускать к ней в палату темненьких нянечек . Очень давно, когда она была маленькой девочкой, кто-то посадил в нее семечко страха, а теперь, когда все ее страхи в ней забурлили, этот ей еще только предстоит отпустить, но всю свою жизнь она не так жила.

– Так она не знает, что вы…

– Я говорю с ней по-французски, – ответил Батист, пожимая плечами, дескать – c’est la vie [29] Такова жизнь ( фр .). . – А теперь вернемся к вам, инспектор. Откуда вам известно, что это книга?

– Откуда вам известно, что я что-то ищу?

– Сколько людей, которых вы встречаете, удивляются, что вы их видите, инспектор?

– Вопросы здесь задаю я, – произнес Ривера, чувствуя себя глупо от того, что сказал это. Он вспомнил: так же отреагировал Чарли Ашер, когда Ривера засек его на крыше, с которой он собирался шлакоблоком размозжить мозги русской бабусе. Чарли тогда и понял, что Ривера станет Торговцем Смертью, – задолго до того, как у него в почтовом ящике объявилась “Большущая книга”.

– Ох, понимаю. Я работаю в хосписе. Тут вечно сосуд поблизости, поэтому почти все время мне нужно петь или насвистывать за работой, иначе люди будут со мной сталкиваться.

Ривера решил отбросить притворство. Он все равно уже действовал поперек “Большущей-пребольшущей книги Смерти”, предупреждавшей об опасности контактов с другими Торговцами Смертью.

– Вы из наших и работаете в хосписе? Как-то легко вам приходится. Не бей лежачего.

– Мне? Вы детектив по убийствам, а лежачего не бей, значит, я?

– Я ни разу не изымал сосуд ни в одном своем деле.

– Похоже, пустая трата совпадений. Может, вам просто не очень хорошо удается находить всякое. В “Большущей книге” говорится, что упускать сосуд души – это очень плохо. Очень и очень плохо.

– Мне бы могло и получше удаваться, – сказал Ривера. – Я просто не сразу начал. Занимаюсь этим чуть больше года.

– Я тоже, – ответил Батист. – Книгу прислали поч-той год назад, и пакет сперва открыла моя жена. Я думал, это чья-то шутка, пока на работе люди не начали со мной сталкиваться, а я не начал видеть, как сосуды души горят красным. Я никогда раньше не встречал никого, кто этим занимается.

– Нас таких много. Не знаю, сколько точно.

– Но других вы встречали?

– Да. Пару человек. Многих в городе год назад по-убивали. Все – лавочники. Думаю, что мы с вами при-шли им на замену.

– Поубивали? В каком это смысле поубивали?

И поскольку держать это в тайне было бы по отношению к нему несправедливо – и даже, вероятно, подвергло бы его опасности, – Ривера рассказал Батисту о восстании тьмы, о Морриган, о том, как Преисподней отчего-то удалось распространиться на систему канализации Сан-Франциско, о битве под городом и о том, как Чарли Ашер пожертвовал собой, чтобы вернуть все к порядку. Батист, уже хорошенько приспособившись к этому миру торговли душами, был вообще-то доволен: у ответственности, нежданно свалившейся на него из почтового ящика, появилась хоть какая-то глубина.

– Вы сказали, все эти Торговцы Смертью – лавочники? Вы и я – не лавочники.

– У меня есть книжный магазин на Русском холме. Вот поэтому я и знаю, что сосуд души будет книгой. Ну, вероятнее всего. А если у вас нет лавки, как же…

– Моя жена продает их через интернет.

– Вы продаете души по интернету?

– Не всегда по интернету. Иногда по субботам она их забирает на барахолку на парковке возле “Коровьего дворца” и продает с одеяла. Люди кучу денег отдают за самую дурацкую фигню. Может, мы даже дом себе – скоро купим.

– А откуда вы знаете, что душу получает нужный человек?

– А откуда вы это знаете у себе в книжном?

Вообще-то Ривера не знал. Хотя у него в магазине уже находилось несколько сосудов души, ни одного он еще не продал. Но когда продаст, ему никак не удостовериться, что его получил правильный человек. Согласно “Большущей книге”, каждая душа найдет себе нужного владельца. Он покачал головой, и оба они уткнулись взглядами в канаву. У Риверы зудел миллион вопросов к уборщику, и он догадывался, что Батисту тоже есть о чем его расспросить, но во всем этом ощущалось что-то не то – как будто оба они жульничают на контрольной.

Наконец Батист спросил:

– Сколько еще? У Хелен?

– Три дня, – ответил Ривера. – Но знаете, – число там – это не всегда сколько им осталось жить, это сколько времени у нас, чтобы изъять сосуд души. Поэто-му, – вероятно, меньше. Извините.