Екатерина Горина - Морок [СИ]

— Да? — оторопел флейтист. — А как же ваш… Уж простите, не знаю, как будет правильно сказать: брат или приятель… Словом, а как же Иннокентий. Даёт ли он на это согласие.

Иннокентий кивнул.

— Но! — продолжил Миролюб повелительным тоном, будто уже окончательно вжившись в роль короля. — Но сначала мы должны решить кое-какие вопросы, без окончательного разбора которых я ни за что не займу трон!

— Да? — снова промямлил флейтист. Видно было по всему, что он не ожидал такой прыти от двух деревенских болванов, пусть даже в них и текла королевская кровь. — Ну что же, приступим к решению немедленно.

— Мне понадобится участие королевского суда! — потребовал тут же Миролюб. — Он должен свидетельствовать, что передаёт мне престол без всяких тёмных историй и кровавых интриг.

— Сию минуту, я распоряжусь, — неуверенно протянул флейтист. — Где прикажете оформлять?

— В тронном зале, конечно, — милостиво улыбнулся бард.

И флейтист тут же исчез за тяжёлыми портьерами замковых коридоров.

— А здорово у тебя это получается. Я даже начал опять сомневаться, — усмехнулся Иннокентий.

— Не-не, — замотал головой Миролюб. — Никаких королевств.

И на ухо Иннокентию шёпотом добавил:

— Меня невеста ждет.

Иннокентий удивленно раскрыл глаза. А Миролюб приставил палец к губам, прося не выдавать тайны.

Компания плавно, не торопясь, проследовала в тронную залу, где, благодаря расторопности флейтиста, их уже ожидали королевские судьи в длинных чёрных мантиях, расшитых золочёными и серебряными нитями.

Миролюб уселся на троне.

— Кхм, — откашлялся неподалёку флейтист.

Миролюб посмотрел на него, юноша глазами указывал в сторону, противоположную от трона, где за высоким столом стоял роскошный с высокой спинкой, изрезанной чудными цветами, стул.

— А, — поспешил пересесть бард. — Начнем же!

— Вести дело должен конечно же судья, — снова тихонько намекнул со своего места флейтист.

— Спасибо за доверие, — отшутился потный человек, закутанный с головы до ног в чёрный шерстяной балахон. — Итак, начнём.

— С каким вопросом вы обращаетесь к нам, — вопросил судья Миролюба.

— У меня есть сведения, — не растерялся Миролюб. — Сведения о том, что без суда и должного обвинения в Краю, а именно в этом городе, пострадала жена почтенного королевского лекаря.

— Изложите суть дела, — потребовал потный человек, нахмурив брови.

— Излагаю суть дела, — Миролюб явно нервничал. Всё шло не так, как он это себе представлял. — В казематах строгих подвалов томится дух вдовы покойного королевского лекаря. До сих пор ей не вынесено обвинение, а посему она не может покинуть землю, будучи вынуждена метаться ни живой, ни мёртвой в подвалах тюрьмы. Обращаюсь к достопочтенному королевскому суду с просьбой, чтобы ей вынесли обвинение, назвав её убийцей или оправдав. Она действительно напоила ядом своего мужа, но сделала это без умысла, по наущению присутствующего здесь и небезызвестного вам господина флейтиста.

Во все время изложения сути дела бардом брови главного судьи королевского суда ползли вверх по лицу, всё выше и выше, и остановились где-то уже в районе макушки, чуть не перемахнув на затылок. Вид у судьи был не просто изумленный, не просто напуганный, судья сочился кошмаром. Однако, справившись с собой, он всё-таки задал вопрос истцу:

— Правильно ли понял? Правильно ли я понял, что вы состоите в общении с духами умерших людей? И способны с ними разговаривать?

Миролюб утвердительно кивнул.

Только тут Иннокентий догадался, отчего так тяжело дышат представители суда и почему в зал, к дверям и окнам ближе и ближе подступает королевская стража, блокируя возможные выходы. Прямо в тронном зале, при всех, представитель королевской династии признавался, что является колдуном.

Иннокентий обернулся на толстуху. Насмешка сквозила сквозь толстые щёки, сочилась через прикрытые веки. Толстуха почти открыто смеялась над этими болванами, которые взялись спасать кого-то, не умея позаботиться о самих себе.

— Это ты всё на своих картах подтасовал, — зашипел он ей в ухо.

Толстуха брызнула и рассыпалась мелким смехом, из глаз её текли слёзы. Она мотала головой и мычала:

— Нееет.

— Но ведь ты мог предупредить, ведь ты, стерва, всё знал!

— Нееет.

— Делать-то что теперь? Они ведь казнят его сейчас за магию! Делай, что хочешь, но Миролюб должен жить!

— Сейчассс, — продолжала хохотать толстуха. Она даже как-то и посвистывала, и поскуливала от удовольствия, которое пыталась скрыть.