Антон Кондрашкин - The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл (СИ)

Много лет назад ты сказал мне, что поможешь мне, когда придёт время. Так вот, это время настало, и я прошу тебя об ответной услуге. Это связано с людьми, за которыми вы охотитесь. На кону – жизнь и смерть многих людей Имперского города. Прошу, скорее приезжай туда!

Прости меня, коли приходится вырывать тебя из похода, но я не стала бы просить тебя о таком без большой необходимости. Рыцари Девяти рассеяны по Тамриэлю и у меня нет времени разыскивать кого-либо из них.

Прости меня, дорогой Герберт, но я правда не знаю, к кому я могу ещё обратиться с такой просьбой. До встречи, Зафер Белозерская».

- Скамп тебя дери… - прошептал Герберт.

- Что такое, малыш Герберт, - оживилась Лаффориэль.

- Зафер вызывает в Имперский город…

- А ты, видать, хочешь Варди с Эйви помочь, да?

- Конечно! – вскинул брови Герберт. – Они, всё-таки мои друзья…

- Тогда всё и так ясно, внучек, - заметила Лаффориэль. – Она тебе не командир и не мама, поэтому ты волен поступать так, как сам считаешь нужным.

- Зафер тоже мой друг, даже более старый, чем Варди и Эйви. К тому же я задолжал Зафер очень большой должок.

- Герберт, внучек, - вкрадчиво сказала Лаффориэль, - один мой знакомый сказал: «Сделай то, чего не сделать не можешь». И вот ещё что, я уверена, Варди и Эйвинд поймут, если ты решишь покинуть их. Они не раз уже упоминали, что ты и так долго их сопровождаешь. Но и Зафер далеко, ей всегда можно сказать, что письмо не получал.

- Понятно, бабуся, - помрачнел Герберт и вышел. – Я подумаю над твоими словами.

Лаффориэль проводила взглядом удаляющегося Герберта и взяла книжку с мемуарами, вздохнула и открыла на последней странице. Всё-таки она была деятельной старушкой: лекарь запретил ей вставать с кровати, чтобы не провоцировать новые сердечные приступы, но столько времени бездельничать она просто не могла, а потому снова взялась за историю своей жизни, как бы это ни было тяжело. Особенно после того, что она видела…

Мемуары Лаффориэль. Остров Балфиера

- Да чтоб её, проклятая девчонка! – никак не могла остыть я, хотя мы уже путешествовали с Гистом почти три дня. – Стараешься, стараешься, а толку-то?! Внимания, как у воробья, а на любой вопрос…

- Да-да… - закатывая глаза, кивал муж. - «Я не буду целительницей, в жизни не заставите!» Лафф, да ладно тебе, ну ради богов! Ты говоришь это вот уже три дня подряд. Лантейе пятнадцать, это как раз такой возраст, когда дети начинают бунтовать против родителей.

- И ты считаешь, что это нормально? – возопила я. – Если бы мои учителя видели, как со мной разговаривает моя собственная дочь, они бы попросту взбесились. И ты слышал это её: «Да как вы можете оставить меня тут?!» Она рвётся вместе с нами на остров Балфиера и даже не знает, что нас там ждёт! Это же осиное гнездо, да нет, это просто бездна Обливиона! Я так туда не хочу, но разве королеве откажешь?

- Лафф, - Гист легко приобнял меня за талию, - давно пора признать, что маленькая девочка выросла и стала взрослой… относительно. Ей очень хочется вырваться из надоевшего города, повидать мир, а ты ей не разрешаешь этого. Разумеется, она от этого просто в бешенстве, пусть даже от этого острова и мне хочется подальше держаться. И какой бы не была цель поездки, это невероятная возможность хоть немного побыть с тобой наедине.

Ну, раз наедине, то ладно. Мы жили в Вэйресте уже почти шестнадцать лет и стали очень знаменитыми. За мои многочисленные заслуги меня сделали кем-то вроде королевского лекаря (хотя я отказывалась). Гистеллус сменил на посту начальника городской тюрьмы Септимуса Игностиса, решившего полностью посвятить себя внукам. Кто бы мог подумать, стальной Септимус занимается детьми… Постарел, наверное.

Да и сам Гистеллус тоже менялся, я всё чаще и чаще это отмечала. Половина волос уже давно стали седыми, от постоянного пребывания в полутёмных помещениях казематов у него упало зрение, а полученная несколько лет назад травма щиколотки вообще грозила обернуться вечной хромотой. Я лечила и поддерживала мужа, как могла, но некоторые вещи исправить не в моих силах.

А вообще, я стала чувствовать себя странно. К тому времени мне было… много лет, скажем так, но я по-прежнему выглядела максимум на тридцать. А меж тем Гист старел, покрывался морщинами и хромал. Многие при встрече тихо называли меня молодой любовницей, случайно заползшей в постель к взрослому и статному мужчине. Но знаете, дорогой читатель, тогда это было малозаметно, и я не обращала внимания на такие вещи. Точнее, старалась не замечать, понимая глубоко в душе, что наша семейная идиллия вечной не будет…