Марина Дяченко - Ведьмин зов

— Это мне угрожает опасность, — скажет Ивга, как сказала в тот день, много лет назад. — Я не хочу пить из бокалов, которыми спасали больших пауков.

— Паук чистый, — отзовется тогда Мартин. — Я же говорю — он только что из ванной… Но, если хочешь, я помечу бокал крестиком, чтобы ты ставила его папе. Он к паукам относится толи… толерантно.

Он вытряхнет паука в траву у забора. Поглядит на Ивгу через плечо и только тогда улыбнется; он шутил с непроницаемым лицом с того самого времени, как научился говорить. Ах, Мартин, какой же был золотой ребенок…

Ивга поставила чашку на столик, взяла из гаража садовый нож и начала срезать цветы, складывая их рядом на траву.

Бесшумно открылись автоматические ворота. Ивга посмотрела на часы: Клавдий вернулся не просто «раньше», он, судя по всему, просто бросил все дела и приехал. А это сам по себе не очень хороший знак; он вышел из машины с неприятно жестким выражением лица, с которым привычно общался с подчиненными и которое обыкновенно снимал, как маску, по дороге домой. Встретившись с ней глазами, спохватился, улыбнулся, его лицо прояснилось, и многие влиятельные люди пожертвовали бы пять литров крови за одну такую улыбку.

— Как работа?

— Отлично.

— Ты звонила Мартину?

— Не хочу его понапрасну отвлекать.

Клавдий вытащил телефон, Ивга перехватила его руку:

— Не сейчас. Он взрослый человек, занят, на ответственном посту…

Клавдий ничего не ответил. Они понимали друг друга без слов — очень давно.

В кухне на полке стояли живописной группой керамические лисы — фигурки Клавдий привозил из командировок, дарили коллеги и приятели, покупал Мартин на первые заработанные деньги. Керамическая ваза-лиса помещалась на столе, пустая: Ивга наполнила ее водой. Поставила хризантемы, расправила букет. В кухне запахло осенью.

— Может, поужинаем? Съездим куда-нибудь, раз уж я вернулся так рано? — Он говорил нарочито небрежно.

— Клав, со мной все в порядке. Почему ты не веришь?

— Пытаюсь понять. — Он открыл холодильник. — Точно не хочешь в ресторан?

— Меня беспокоит «Новая Инквизиция», — сказала она, и это была полуправда. — И мне не хотелось бы, чтобы Мартин опять рисковал собой. Он не полицейский. Где их полиция, спит?!

— Он отлично справился. — Клавдий разглядывал содержимое холодильника. Со спины Великий Инквизитор выглядел ровесником сына, но коротко стриженные, жесткие волосы были совершенно седыми. — Дело сделано, преступники под стражей, Мартин на высоте… А давай испечем рыбу на углях? Сегодня отличный вечер, тепло, но не жарко…

— Скажи, — Ивга на секунду запнулась, — что, если все эти годы ты ошибался?

Он обернулся с осторожностью, будто опасаясь, что после такого вопроса она швырнет в него керамической лисицей:

— «Все эти годы»? А поконкретнее временной промежуток?

— Ты всех убедил, что благополучие и свобода для ведьмы сокращают число инициаций. Что, давая нам образование, защищая, принимая, ты изменишь мир. Что действующих ведьм, убийц, разрушительниц… что их станет меньше.

— Есть же статистика, — он вынул из холодильника сырой лососевый стейк, — среди образованных, семейных ведьм с доходом выше среднего вероятность инициации в два раза ниже.

— Всего лишь в два раза, — сказала Ивга.

Клавдий отложил рыбу. Вытер руки, уселся напротив:

— Поговорим?

— Так бы и сразу. А то — ресторан, отличный вечер…

— Во-первых, я тебя люблю, — сказал он серьезно.

— Ты меня жестко контролируешь. — Она приподняла уголки губ, желая смягчить свои слова.

— А я расту над собой. — Он не улыбался. — Я стараюсь контролировать тебя меньше. А это не просто, поверь, я же не железный. Мне тоже страшно.

— Тебе?!

— Мне не нравится, когда ты тоскуешь по инициации. Мне не хотелось бы тебя потом убивать. Я слишком стар для таких упражнений.

Керамическая лиса, рыжая, как костер, смотрела эмалевыми глазами безмятежно и глуповато; Клавдий не боялся называть вещи своими именами, это и пугало, и притягивало.

— Будешь рыбу? — спросил он другим голосом.

— Мне просто снятся сны. — Она перевела дыхание. — Снами я командовать не умею.

— Но ты мне не рассказываешь о снах. Ты говоришь: «Клав, со мной все в порядке».

Она умела выдерживать его взгляд — единственная из всех ныне живущих ведьм.

— Как думаешь, есть ли способ удержать от инициации — всех? Кроме как передушить в юности или запереть в тюрьму пожизненно?

— Я такого способа не знаю. — Он смотрел прямо и жестко. — Думаю, не знает никто. Мое отношение к варианту «ноль» тебе известно.