Марина Дяченко - Ведьмин зов

— Мартин, — жалобно сказала Эгле. — Объясни мне.

— Не могу, — сказал он с нервным смешком. — У меня одно объяснение: когда делаешь что-то, чего раньше никто не делал, становишься кем-то, кем прежде не был никто.

Он двумя руками взял ее за запястья. Эгле посмотрела на свои ладони: черные клейма с двух сторон. Бесчувственные скрюченные пальцы.

— Почини, — сказал Мартин.

— Март…

— Не задумывайся. Рыба не учится плавать. Давай.

Он положил ее руки поверх своих — ладонями кверху.

Эгле сглотнула. Сосредоточилась. От сморщенной паленой кожи повалил пар. Ладоням сделалось горячо, но не больно. Опадала хлопьями, как черный снег, мертвая горелая плоть, из-под нее появлялась новая, пальцы дернулись и распрямились. Через минуту на ее руках остались тонкие розовые шрамы, в которых отдаленно угадывалась звездочка свет-знака.

— Мартин… это что?!

— Традиция, — сказал он и снова обнял ее. — Женщины нашей семьи раз в жизни совершают чудо.

— Господа, вы знаете, что кадровые перестановки в Ридне не были ни мирными, ни спланированными. Что обстановку в провинции можно описать словом «пожар» во всех смыслах. Я как новый куратор намерен вернуть Ридне спокойствие, не считаясь ни с чьими амбициями.

Большую часть этих людей он видел впервые в жизни. Руководители опергрупп, администраторы из районов и областей — еще три дня назад они были подчиненными Руфуса из Ридны.

— Я открываю служебное расследование относительно господина Руфуса. Я вызываю его на допрос завтра, в десять утра, исполнение возлагаю на канцелярию… Я требую отчета по делу поджогов, я хочу видеть план оперативных мероприятий, совещание сегодня, через час. Дальше: сегодня же я намерен посетить селение Тышка совместно с полицейской группой по делу «Новой Инквизиции».

Они переглядывались — тяжело, растерянно, желчно, но без тени профессиональной настороженности. У Мартина заныло сердце: как оперативники все они ненадежны и слабы. Руфус был хорошим администратором — администраторы здесь и сидят…

— Господа, никто не чувствует в помещении чужого присутствия?

Пауза. Удивление. Они даже не понимают, что он имеет в виду.

— Кто из вас лично задерживал действующую ведьму в последние три месяца?

Пауза. Но администраторы тоже нужны, почти с отчаянием сказал себе Мартин.

— Давай, — пробормотал он вполголоса.

Даже бомба, разорвись она в этой комнате, не произвела бы такого впечатления: они отшатнулись, они вскочили, кто-то поднял руки, пытаясь защищаться, — сработали ржавые оперативные рефлексы. Эгле, рассеяв морок, предъявила себя в кресле рядом с Мартином, тряхнула сиреневыми волосами, ухмыльнулась кончиками губ.

— Патрон, — пробормотал его заместитель, — но… это… действующая ведьма!

— Да, — сказал Мартин. — Которую никто из вас не выявил, что означает профнепригодность. Господа, в ближайшие несколько месяцев Ридна будет худшим местом для карьерного роста, ищите запасные варианты. Я предупредил.

— Но… действующая ведьма?! На свободе?!

— Именно, — сказал Мартин. — В мир пришло кое-что новое, господа, вы либо усвоите это — либо… ваша судьба несчастливо сложится. Мир изменился, я надеюсь, к лучшему…

Они ему не верили. В комнате пахло адреналином, дорогими духами и холодным потом. И неясно, что пугало их больше — свободная ведьма в этом кабинете или предчувствие больших перемен, таких, когда с треском рушится привычная реальность.

— Теперь у нас есть шанс. — Он обвел взглядом комнату, проламываясь сквозь страх на их лицах. — У нас есть надежда, просто… давайте ее не упустим.

И он встретился с Эгле глазами.

КОНЕЦ