Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

По спине пробежал холодок — он вспомнил свадьбу. «На своих плечах», теперь становится понятнее, что означает эта фраза. Молодёжь, увозила мясо, впрягаясь в телеги, вместо тягловых животных, которых давно съели. Вспомнились другие детали свадебного ритуала… подташнивать начало. Вот где корни того представления, что он видел недавно.

Лиз снова заговорила.

— Черепа они выбрасывали по пути, на местах привалов. — Совник вздрогнул, представив, что творилось в этих местах много лет назад — бойня творилась, жестокая и безумная бойня. — Наши люди меча дошли до самых Белых гор. Там они наткнулись на их селения и истребили всех кого нашли, забрав с собой всё, что могло пригодиться. Не знаю, что стало с остатками народа Алла и Акба, и с ними самими — о том никто не знает. Но больше они никогда не возвращались.

Н-да уж… куда уж тут вернёшься — съели их всех, некому возвращаться.

Лиз рассказывала о войне, но… только для тех таинственных людей Алла и Акба, это была война. Для предков Лиз — нет. Они просто заготавливали еду впрок. Выживали тем способом, который им предложил жестокий враг, сам того не сознавая.

— Через несколько лет, в честь тех событий, люди собрали черепа, разбросанные по пути наших людей меча, сложили их в пирамиды. Ты не думай князь, это не памятник тому, что сделали наши отцы и деды. Не для устрашения их складывали. — Она вдруг посмотрела ему прямо в глаза и медленно проговорила. — Эти пирамиды для них, для людей Алла, которые погибли, спасая нас от Великого голода. Много людей не смогло бы пережить ту зиму, если бы не мясо людей с гор.

Совник сглотнул так тяжело, что глотку перехватило болью.

— Эти пирамиды — памятник им, нашим невольным спасителям.

Всю ночь ему снилось поле боя, припорошенное мягким снегом и усыпанное изрубленными телами людей. Воины с мечами и топорами, в меховых одеждах, шли дальше, а по полям сновали дети, женщины, старики — они отрубали головы мертвецам и бросали тела в повозки. Подводы с обледеневшими трупами, уходили назад, в селения. Подводы с головами, шли за воинами… утром он проснулся в холодном поту. Резко сел и от сердца отлегло — сон то был… последнее, что он увидел там — себя самого. Мужчина в меховой куртке, уводивший подводу с головами вслед за воинами — он, это был он. С бородой, за спиной тот же самый меч, нет автомата, а волосы на затылке свалялись, там виднеется засохшая кровь от необработанной раны, но это точно был он…

Костёр давно потух, солнце едва-едва поднялось над горизонтом, самый краешек виднеется.

Совник откупорил фляжку с водой и жадно выпил её досуха. Вытерев губы тыльной стороной ладони, он осмотрелся мутным взглядом. Лесовики ещё спят. Только Ром стоит в сторонке, меч на плече, ноги широко расставлены, голова неподвижна, словно на болты крепко прикручена. Он и со спины один в один такой же, как его брат Анд… Совник тряхнул головой, потёр виски пальцами.

Это бредовый сон, навеянный рассказом Лиз или снова не вовремя ожившая память… чёрт возьми, что такое он увидел сейчас? По зрелым размышлениям, Совник всё же решил, что у него подсознание расшалилось. Не мог же он действительно быть там? Тут нестыковка с возрастом получается. Люди столько не живут, тем более не остаются молодыми так долго.

Кроме того, во сне он видел оружие и раны на телах — огнестрельного оружия не заметил, а раны преимущественно от мечей и топоров. А если верить легенде, всё это случилось через несколько лет после войны. У людей ещё должно было быть много разного оружия на руках и в избытке патронов к нему. Та война людей гор и людей этих мест, не могла идти преимущественно на мечах и топорах.

Он был готов поставить свой автомат против рваного носка, что в той войне люди сражались в основном с помощью огнестрельного оружия. Может потому, патроны и стали такой редкостью, что превратились в универсальную валюту, ценимую и людьми меча и селянами.

Лесовики вскоре проснулись, стали собираться, перекидываясь шуточками, да ничего не значащими словами. Один Ром коему времени поспать перепало совсем немного, угрюмо молчал возле мешков с ежами. Пока они готовились выступить в путь, Совник всё думал о судьбе того народа, который съели… при каждой мысли по спине мурашки бежали. Ведь отцы и деды, вот этих весёлых, вполне обычных людей, их и съели. Как-то не укладывалось в голове.

Что стало с немногими выжившими людьми князя Алла и его княгини Акбы? Наверное, он никогда не узнает. Да и зачем ему знать это? Совник не мог разобраться со своими мыслями. Они словно бы зажили своей, отдельной от разума жизнью. Ему, почему-то, очень хотелось узнать, что с ними стало и куда они ушли. Впрочем, о последнем гадать не нужно — за Белые горы они ушли, как говорит легенда. И вряд ли когда-нибудь вернутся. Ведь их предков, тут съели…