Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Каковы же твои шансы на выживание Совник?

— Близки к нулю. — Ответил он на собственную мысль.

Но сдаваться, Совник не привык — он об этом только что узнал. Ноги подкашиваться начали, но он, прикусив губу, шагает вперёд и с надеждой высматривает хоть какое-то укрытие.

Сколько он шёл? Совник не запомнил. Но повязка стала красной от крови, с пальцев течёт ручьём. Всё тело бьётся в ознобе, пот хлещет так, что куртка прилипла к спине.

Далеко вверху, в чёрном небе, сияют звёзды и бесформенный кусок беловатой скалы — кажется, это Луна… но разве она выглядит так? Это же диск вроде бы. Иногда полумесяц. А смотрит вверх и видит яблоко, обгрызенное со всех сторон. Долго размышлять на эту тему не получилось — нужно было двигаться. Ночь давно поглотила дневной свет — насколько давно, он не помнил. Идти становилось всё труднее. В какой-то момент он вдруг понял, что не хочет больше пытаться. Сил почти не осталось. Лучше уж погибнуть в схватке.

Совник остановился, повернулся к равнине, что оставил за спиной.

Они там. Их не видно, но они точно где-то там…

В траве полыхнул зеленоватый свет. Два огонька. Он среагировал даже не думая — вырвал меч из ножен и ударил. С протяжным «мяууу», громадный зверь свалился в траву, суча ногами и роняя кишки на траву. Вскоре зверь затих — он похож на того, невидимого. Но более гибкий, лапы тоньше, глаза, даже сейчас, сверкают в темноте. Шкура пятнистая, а какого цвета, в лунном свете угадать сложно. Сейчас всё кажется серым и чёрным. Хвост у монстра длинный-длинный, наверное, метра полтора будет…

Совник повернулся и пошёл дальше — клыкастые, не двинулись следом. Либо ведут его на приличном удалении. Они так и будут идти, пока он не свалится. Может, труп мяукающего зверя, задержит их? Вряд ли надолго. Труп один, а их там штук двадцать. Но всё же это их задержит. Просто бросить мясо гнить посреди полей, хищники не смогут. Они не люди, пора признать, а раз так, то и думают они иначе, чем люди. Их цель не убийство само по себе, их цель, мясо на его костях. И если по пути попадётся другое какое-то мясо, они не смогут пройти мимо.

Он шёл, пока солнце не поднялось над землёй. И тут ему изрядно повезло — в лучах восходящего светила, Совник увидел искомую цель — овраг, а в его откосе, глубокая нора. Узковатая, не повернуться в ней путём, но грех жаловаться, сейчас ему и такая сойдёт, главное спрятаться, дать себе маленькое преимущество перед преследующей его стаей.

В таком состоянии он и с одним клыкастым монстром вряд ли справится.

А ведь ему очень повезло, что их лидер, столь осторожен. Всей стаей, они бы порвали его за две минуты… пролезая в нору, он вдруг подумал, что стая сюда даже не сунется. Если там, они не стали рисковать двумя-тремя собратьями, коих он точно успел бы прикончить, то здесь и подавно не станут нападать. В норе он сможет отбиваться долго. Может, они просто уйдут? Хех… с трудом верится. Скорее всего, останутся у норы. Проголодаются — половина на охоту в окрестности, половина будет сторожить выход. В какой-то момент ему всё равно придётся выйти. Или он просто умрёт там, и они спокойно вытащат труп на улицу и съедят его… от такой перспективы, лезть дальше, вглубь норы, расхотелось. Но он всё же пересилил голос разума, и продолжил ползти. Разумнее, было бы остаться в овраге — там его убьют быстро. А здесь, с такой раной, которая вот-вот загноится — после такой кустарной перевязки, загноится на 110 %… в этой пещере, он обрекает себя на медленную, мучительную смерть. А шанс поправиться, используя только запасы еды и медикаментов из рюкзака, не то, что крошечный, он вообще нулевой.

Разумней было бы позволить себя убить…

Совник не привык сдаваться. И он лез, пока не уткнулся лбом в стену. Здесь он перевернулся на спину. Кое-как снял рюкзак и меч — автомат упал чуть раньше. А после, на секунду, прикрыл глаза, что б перевести дух… когда снова открыл, из дыры впереди, лился красивый золотистый свет.

От яркости лучей, Совник обратно закрыл глаза, резким движением век, зажмурился — бесполезно, он поднял руку и прикрыл глаза ладонью, полегчало вроде.

От его движения повязка больно шлёпнула по лицу, засохшим колтуном крови и грязи.

Ругнувшись, он подождал несколько секунд, пока резь в глазах ни пропала, и опустил руку, сразу же потянулся за автоматом, часто моргая — всё равно глаза слегка режет ярким светом. Взял оружие в руки, проверил обойму, приставил к плечу, направив ствол на выход и…

И с удивлением вылупился на правую руку, которой все эти действия только что делал, не ощущая ни боли, ни усталости, ни дискомфорта.