Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

— Печь? — Отозвался Совник, чувствуя, как на спине кожа съёживается.

— Ага. — Кивнула Але. — Я уже с ребятами договорилась. Дружинники наши, за Ежами в лес пошли, вечером принесут пару и камней белых на корм им. Мешка два.

— Камней? — Вроде пылью же питаются, как Паш говорил…

— С камней лучше, с белыми жилками такие. — Она показала ладонями что-то с голову размером. — Они ещё по ночам светятся и возле них жарко-жарко становится. Ежи по ним ползают, пока белые жилки не пропадут. Это лучше чем белая пыль. На дольше хватает.

— Ик. — Ответил князь, чувствуя, как ноги отнимаются.

Он, было, попытался отговорить её от затеи с печью, но Але настояла и, непонятно как, но она поняла — он не смог бы объяснить ей, откуда знает, что эта пыль смертельно опасна и что такое радиация, так вот, как-то она поняла, чего именно он боится. Рукой махнула, рассмеялась и сказала.

— Не переживай. Еду для Ежей, мы у частокола храним. Видел домики, чуть поодаль стоят? — Он кивнул, действительно, видел такие — немного не вписывались они в архитектуру местную. Тут все здания, своим положением, повторяют солнце с лучами, а эти — будто рука инженера создававшего чертёж посёлка, соскользнула во время чихания или кто его отвлёк, рука и дёрнулась.

— Ну, вот там они и лежат. Камни в одном, пыль в другом. Пыль для всех, а камни только главы семей берут Голова, Паш и мы теперь. — Тут она задумчиво посмотрела вдаль, вздохнула и сказала. — Вот бы молодых Ежей они поймали. Их разок кочергой ткнёшь и всё — часа три печь красная…

Совник второй раз икнул. А когда печь доделана была, вернулись дружинники их и Ежей притащили… он после этого дней пять не тренировался один. Не оставалось сил — ночами спать не мог, всё на печь косился, где за дверцей металлической зловеще ползали, те созданья огненные…

Иной раз проваливался в сон, но тут же просыпался, покрытый ледяным потом — ему всё снилось, будто Ежи выбрались на волю и подбираются к кровати, что б сжечь его заживо.

В итоге пришлось ему на полу спать — просыпался он часто с воплем, потный, а иной раз и рукой или ногой дёрнет, да прям по благоверной своей, что рядом мирно спит. Вскоре Але это надоело и пришлось ему на пол переезжать. Постепенно, правда, он привык. Причём сам не смог вспомнить, когда же впервые лёг и просто уснул, даже не вспомнив про опасных соседей. Что интересно, Ежей кормить надо было не раз в день и даже не два — кормёжка их оказалась маленькой, но всё же наукой для него. Их цикл питания никак не зависел от времени, а только от тепловой активности.

— Видишь? — Сказала Але, показывая пальцем в приоткрытую щель печной дверцы, за которой едва заметно алели Жгучие Ежи. — Почти нету цвета, значит, кормить пора. — Она бросила туда камень с белесыми жилками и закрыла дверцу. — Их если не шевелить, они могут неделю без еды жить, а то и все две. Бывало, забудут их покормить, потом вспомнят, к печи бегут — думают, ну всё, подохли Ежи, а открывают, они там живёхонькие ползают. А вот если шевелить, готовить много, порой и по два раза в день кормить приходится…

Вот такие вот создания оказались эти Ежи.

Ему порой казалось, что радиация от этих существ, всё же убьёт его, ну, хотя бы как-то скажется на здоровье, однако, он так и не ощутил никаких неудобств. Что лишь подтверждало — ему столько лет насколько он выглядит, и родился он во втором-третьем поколении людей переживших войну.

Как и для жителей Речки, повышенный радиоактивный фон, ему не вредит. То есть его организм привычен к столь сильному излучению. А это, возможно, только если он родился таким.

То есть, к радиации, привык не он, а его родители, которые и предали ему гены, позволяющие выживать в новом мире. Удачная мутация, которая сделала его стойким к радиации…

Но откуда те воспоминания, тот город, переживавший первые дни войны?

Он ответов не знал и старался не думать на эту тему, а активно вливаться в жизнь села.

В тот же день, когда в их доме появилась печь, он узнал и о том, как Речка рыбку добывает.

Вышел на площадь, а там народу человек двадцать и в бетонном покрытии — ямы, а они над ними стоят с очень длинными копьями. Такими, даже без учёта наконечников с зазубринами, воевать особо не получится, но вот рыбу вытягивать из воды, как оказалось, лучше не придумаешь. Не успел спросить, как и что, а один из мускулистых мужиков, ухнул и с силой швырнул копьё в яму. Копьё во что-то воткнулось, древко дёрнулось, едва не угодив мужику по лбу, и резко пошло вниз. Мужик ухватился за древко двумя руками, ногами упёрся в бетон и стал тащить его на себя. Ему на помощь подоспели ещё двое и вскоре вытащили на бетон громадную уродливую рыбину с отростками на морде, напоминавшими пышные усы. Рыбину бросили рядом с тонким бетонным кругляшом — судя по всему, такими кругляшами закрывались дырки в площади… как-то не по себе стало. Ведь не так давно, вот на этом самом месте он приземлился после сальто, да с силой грохнулся пятками об бетон.