Кира Измайлова - Тайная жизнь Санни С. [СИ]

— За дочерью пришел, — обтекаемо ответил муж и едва заметно улыбнулся. Подумал, наверно, что не зря поделился с Малфоями зельем удачи. — Наша очередь, прошу извинить.

Ненавижу эти их камины! Вечно потом весь ковер в саже, не чистят они их, что ли? Правда, аппарация еще хуже, муж пару раз со мной это проделывал… Ужасно неприятно. Наверно, потому, что я не волшебница, Лин это спокойно переносит.

— Лин, отдай палочку, я камин заблокирую, — сказал муж, едва мы оказались дома, и на этот раз она послушалась. — Ч-черт… придется переезжать.

— Почему?

— Потому что путешествие через каминную сеть можно отследить, а этот наш вдобавок нелегальный, мне один человек из Министерства сделал… и не за взятку, я его под Империо взял, а потом память стер, — признался он. — Это сейчас бардак, а потом начнут искать всех и вся. И мои следы тем более. Трупа-то нет!

— А ты не хочешь объявиться? Раз Поттер теперь знает, что и почему ты делал, и он теперь национальный герой, вон, Малфоев твоих в обиду не дал, то…

Он помолчал.

— Пап, все равно ведь спалят, — подала голос Лин, уже успевшая притащить несколько бутербродов. — На будущий год, когда им придется отправлять письмо Эйлин Александре Снейп. То-то прикол будет!

— Да уж… — пробормотал он. — Ладно. В крайнем случае скажу, что уполз.

— Мы тебя уползли! — фыркнула Лин.

— А вас там не было, вы вообще ничего не знаете, — покачал он головой. — Я вас прятал, потому что… Потому что семьей очень легко шантажировать. Но о вас никто не дознался.

— А как ты выбрался, если аппарировать оттуда нельзя?

— У меня был нелегальный порт-ключ. Я успел его активировать, пока еще дышал. Ну а дома Лин не растерялась, и вы влили мне в глотку нужное зелье. Я запасливый и изобретательный, — совершенно серьезно ответил он, — и предвидел возможность такого исхода. А помирать страшно не хотелось!

— От Авады это бы тебя не спасло, — фыркнула Лин.

— А вдруг увернулся бы? — улыбнулся он. — За долю секунды можно успеть смыться.

— Ну ладно, принимается… Фу, пап, переоденься!

— И ты тоже, — кивнула я, посмотрела на себя и добавила: — И я. И пистолет надо припрятать. И отправь уже этого своего патронуса, я же вижу, как ты мучаешься!

Муж виновато взглянул на меня, потом взмахнул палочкой и продиктовал короткое послание. Я и половины не поняла, видимо, это был понятный только своим жаргон.

Серебристый барсук умчался, а Лин произнесла, дожевывая:

— Па, а я все забываю спросить: почему барсук? Ты ж слизеринец!

— И что? Раньше был другой, — неохотно ответил он. — До того, как мы с Санни поженились. Это от человека зависит… вернее… Тьфу ты! Я кому объяснял, что патронусы могут меняться?

— Ага, я помню, делаются, как у близкого человека, — кивнула она. — Но мама не волшебница, у нее патронуса нет, и как же так вышло?

— У нее зато характер есть, — ухмыльнулся он. — Тихая-то она тихая, уютная такая…

— Не тискай меня грязными руками! — возмутилась я.

— Ты и сама не особенно чистая, — был ответ. — Так вот… под внешностью скромной и мирной женщины скрывается дикий зверь. И если кто-то посмеет обидеть даже не ее — на это она и плюнуть может, — а близких, то… прячься, все живое, забьет грабителя сумочкой, а если понадобится, раздобудет пистолет и отправится воевать. Барсуки именно такие.

— Да, — Лин широко улыбнулась, — я еще думала, почему у Хаффлпаффа такой символ, ну увалень же увальнем! А потом посмотрела передачку про диких животных. Точно, похоже! И змей барсуки запросто едят!

— Это намек? — прищурился он.

— Это… м-м-м… констатация факта, во, — вспомнила Лин умное слово, и тут в комнату скользнула серебристая ласка и разразилась какой-то тарабарщиной, которую, впрочем, муж прекрасно понимал.

— Живы и относительно целы, — перевел он, когда зверек растворился. — Ну… как Люциуса отделали, я видел, но это не смертельно. Жена с сыном почти не пострадали, их отпустили домой. А раз так, Люциус точно вывернется, хотя бы за границу слиняет, пока кругом такой бардак. А может, и нет: опять заявит, что был под Империо и ничего не помнит, это его коронный номер. С Драко сложнее, но…

— Его шантажировали семьей, — напомнила я. — Много ли надо подростку? Про мать и говорить нечего! Обойдется, в общем. И знаешь, что?

— Что?

— Может быть, ты хотя бы теперь подумаешь не о ком-то, а о себе, Северус?

— Я разучился, — усмехнулся он. — Давай так: обо мне будешь думать ты, а я мысли прочитаю?

— Нет уж, не выкручивайся, — строго сказала я. — Хватит. Ты уже не мальчик. И так половину жизни угробил черт знает на что!