Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

— Да, состояние, которое позволит мне… да все позволит! О, господин Бошан, вы вообще не представляете, что можно провернуть с сорока фальконами!

— Отобедать в районе Пале Руаяль с вином и закусками и не отравиться?

— Это же месяцы аренды! — на безобидные поддевки барышня даже не реагировала, ее несло. — Или… или продуктов и дров на шесть недель! Это три локтя лучшего шелка и лент…

— Шелк? Ленты? — расхохотался айн.

И с ней так всегда: минуту назад в ее глазах была вся боль скитающегося по континенту народа Антуи, а сейчас она уже потирает руки, предвкушая… Ленты и шляпки? Пожалуй, там что-то другое, но какая разница? Все хорошо, все правильно. Ей всегда было достаточно небольшого толчка, стимула, и дело начинало кипеть в ее руках. Будь то весенняя уборка или каллиграфические прописи. Она больше не убивается по черствому господину Клеберу, а видит впереди возможности.

— Я вижу, что за вас больше не нужно беспокоиться. И все же Де Санж дешево отделался. Вы рисковали жизнью, здоровьем, которое, между прочим, пришлось-таки латать… Я поговорю с ним.

— Оставьте. Пусть. Я этих денег не ждала, и грызться за пару монет… — с сомнением возразила девушка.

— А если не пару? Марика, простите, но я видел, как скромно вы жили, и сам хотел бы предложить, — он протестующе поднял руки, видя, что девушка готова начать гневаться и спорить. — Понял-понял, не возьмете. Но позвольте мне хотя бы помочь получить то, что ваше по праву. Вы просто не в курсе сумм, которые выплачивают людям за подобные… акции.

— Как хотите, господин Бошан. Наверное, в моем положении глупо отказываться от денег, — и строго глянув на храмовника, погрозила пальцем. — Но не ваших!

— Хорошо, финансовый вопрос мы с вами прояснили. И пусть для меня останется загадкой причина отказа от дружеской поддержки. И раз уж я могу помочь вам только содействием… А вы не думали…

«Что же ты мнешься, как студент? Где же вся твоя убедительность и велеречивость, айн? Вот и девушку сконфузил своей нерешительностью».

— Я бы хотел попросить вас не торопиться обратно в Маро, — как всегда издалека начал Бошан.

— Господин Бошан, может моя комната…

— Дорогая моя, это вопрос безопасности. Вы придумали такую чудесную схему для защиты героя дня Клебера, но о себе совершенно забыли. Думаете, что вам как одному из основных свидетелей ничего не угрожает?

Девушка молчала, мысль явно была не из приятных. Пожалуй, не стоит запугивать ее еще больше. И он, и вся храмовая стража прочувствовала собственной шкурой каждую эманацию, что прошла через нее там, на площади, но айны не боги, ауры сличать не умеют, потоками не управляют. Опознать ее может только маг. Почуять и заинтересоваться. Святые уберегите!

— Я уже дала все показания.

— Которые так легко обесценить, если у обвинения не будет живого свидетеля. Поэтому я и в раздумье… Маро для вас не самое безопасное место, по крайней мере, ближайшие месяц-два…

— Куда же мне податься? — Марика нахмурилась, не иначе как расставаясь с радужными планами на поход к модистке. — Я, конечно, могу эти деньги потратить на район поприличнее. Эх…

— Мадемуазель, вы могли бы остаться здесь. В этом доме. На тот срок, какой сочтете нужным… — и не без внутреннего страха добавил. — Насовсем.

Пока они молчали, его преподобие успел обругать себя последними словами — и старым идиотом, потратившим отведенное им время на обучение анселе и географии, и нерешительным глупцом, полгода ходившим вокруг да около, но так и не сказавшим главное, и, в конце концов, собакой на сене, не готовой отпустить, когда видно же…

А еще господин Бошан с удивлением для себя отметил, что с большим страхом ожидает согласия, нежели отказа.

— Вы не представляете, насколько это заманчиво — вернуться к вам, такому знакомому и родному, — мягко начала барышня. — Не думать о тяготах и трудностях, жить по старому, в тепле под вашей опекой. Дорогой мой господин Бошан, вы мне как семья, которую я… Но… насовсем, нет.

«Семья… Кажется, не понимает. Это даже к лучшему, что не понимает. Ведь и так все ясно».

— Милая Марика, — сохранять привычный ровный тон заботливого дядюшки было крайне сложно. — Я не призываю вас принимать судьбоносных решений сейчас, немедля. Просто знайте, что где-то в этом мире есть люди, которым вы небезразличны.

— В этом мире, — протянула Марика, задумчиво разглядывая огонь, и снова погружаясь в меланхолию.

Айн тоже замолчал, но тишина действовала на нервы, лишь усиливая ощущение неловкости.