Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

— Мишель, — господин Директор вышел вперед и обратился к обер-полицмейстеру. — Где Антуан?

— Под стражей, — Де Санж протянул полуобгоревший клочок бумаги Хальцу. — Сегодня утром практически одновременно с телеграммой о вашем скором прибытии ему принесли эту записку. После чего…

— После чего на вокзале меня ждало известие о бунте в городе и необходимости личного присутствия здесь, на Трехглавой. Личная просьба господина Д'Апре. Клебер, откуда здесь храмовые?

— По личной просьбе, — начал капитан.

— Хранителя Душ Сорена, его преподобия Бошана. Это совместная разработка полиции и Храма, Клебер один из участников.

Ройс подавил желание схватиться за покрасневшие щеки — кровь хлынула к лицу, что у впечатлительной барышни от крепкого слова. Мысли в голове капитана никак не хотели выстраиваться в новый порядок. Слишком это было… Унизительно.

Совместная разработка? Итак, Де Санж и Бошан действовали заодно. А тебя, капитан, поймали на крючок собственного тщеславия, повысили, дали команду из прихвостней Д'Апре и задание, не выполнить которое ты не мог, а выполнив — увяз в грязном деле по уши. Зачем? И ты, великий детектив, задаешь такие вопросы! Чтобы вытащить на свет твоими руками прямые доказательства. Поднять шумиху. Выманить координатора. Ведь принципиальный и упертый капитан ни за что не отступит — всем было ясно… Что ж, все так и получилось, а затем тебя просто скормили Д'Апре за ненадобностью. Интересно, чья идея была все же оставить тебя в игре? Ведь подобрали, отмыли и снова бросили в то же пекло. Клебер, ты был громоотводом, марионеткой. Пешкой! Воображал себя одиноким рыцарем, борцом со злом, наводнившим провинцию, а на деле… Ты даже не золотарь, ты ковш, которым черпают ночное золото. И еще удивлялся — как это господину Бошану удалось так быстро склонить полицию на свою сторону. Капитан, Д'Апре и Де Санж на докладе препарировали тебя как студенты-медики лягушку, со всеми твоими убедительными циферками и картосхемами. Обвинили в некомпетентности, нелояльности, усугубленной богатой фантазией и помноженной на контузию. А храмовник проникновенно спел о даме в беде, и два взвода метнулись в пригород за похищенной девицей.

Пальцы сами собой сжались в кулаки.

Ну, ваше преподобие…

— Жду доклад сегодня вечером. Во что превратился Департамент? Одни «личные просьбы» и одолжения… Встряски вам не хватает. И не надо кукситься, друг мой Де Санж. Развели мы с вами крыс в погребе. Капитан, моя вам лич… тьфу ты, благодарность и… Капитан?

Ройс никогда не считал себя неженкой, но сейчас перед глазами у него поплыло. Сквозь разговор высших чинов, который он и не слушал особо, направив остатки сил и мужества на удержание более-менее вежливой мины, до него долетели обрывки фраз чужой беседы.

— Раненых к аптеке, внутрь только тяжелых.

— А трупы? Там на краю уже есть два — айн и…

— Неси туда же. Рядом лавка с ледником.

Быстро совладав с дурацкой слабостью, он деланно взбодрился.

— Есть — быть на докладе, господин Директор.

— Клебер, о чем вы? Успеете еще погеройствовать, к фельдшеру! Или вам на пенсию захотелось по ранению?

— Есть — к фельдшеру, господин Директор.

Айн и…? Не верю. Должен сам увидеть. Неужели Бошан? Остальные в штатском, так точно бы не определили… И если он сам полез, а не отправил кого попроще, значит… Марика, будь неладна ее рыжая голова! Значит, айн и девица. Бесы! Все к тому. О мертвых так не говорят, но если с ней что-то случилось — не быть покоя вашей душе, господин Бошан. Нет, душонке! Черной душонке манипулятора. Ох, смирение и я не совместимы. Где же этот эскулап?

Де Санж не лучше, но, по крайней мере, он не прикидывается отцом родным. И вообще профессионал.

Наблюдать со стороны, как господин Де Санж, на памяти Ройса не сказавший при нем и десятка слов, раздает приказы было непривычно и… поучительно. Люди цепочками разбегались выполнять поручения и вот уже дорога к центру расчищена и экипаж Хальца, изрешечённый пулями и продуваемый всеми ветрами, отчаливает в сторону Департамента. Трупы прикрыты и у каждого стоит свой дозорный, а пострадавших в давке и перестрелке на площади отвели в сторонку и кого-то уже увозили в городскую больницу.

Подчиненные работали слаженно, каждый над своим делом, чего не было, к слову, при Д'Апре. Когда тот брался командовать (вспомнить хотя бы случай в заброшенных шахтах), все больше походило на фарс: половина народа слонялась без дела, недоумевая, что они тут делают на выселках посреди ночи. Да, он был обаятельным толстяком и многие с радостью были готовы сделать ему одолжение… Разного рода одолжения, паскуда этакая, сидеть тебе с цепью на шее в карцере… Но все было бестолково и хаотично.