Дана Арнаутова: Клинком и сердцем. Том 1 [СИ]

— Ты что, предлагаешь его не убивать? — недоверчиво уточнил Тино. — Может, нам еще и в казармы его вернуть после такого? Чтобы сосунки из него сделали героя и образец для подражания?

— В казармах его на клочки разорвут, — возразил тот, кого назвали Ларци. — Или от зависти к его славе, или чтобы выслужиться перед наставниками. А я хочу посмотреть, что из него вырастет. Только полный идиотто утопит щенка, который начал скалить зубы раньше остальных.

— Этот щеночек уже порвал кое-кому горло, — заметил сухой голос.

«Лоренцо, — вспомнил Лучано. — Лоренцо, Тино и… Ларци?»

Он точно знал, что должен был смертельно испугаться этих трех имен даже по отдельности, но почему? Где он их слышал? Ах да, в тихих благоговейных рассказах после отбоя…

— А я люблю кусачих, — улыбнулся, судя по голосу, Ларци. — Они самые толковые. Возьму его себе, пожалуй. Стар я уже сам пробирки мыть, да и двор подметать кому-то надо… Мальчишка в услужении мне как раз пригодится. Надеюсь, меня в особых вкусах никто не подозревает?

Он хмыкнул, и Лучано обострившимся слухом уловил всего один ответный сухой смешок. Тино заговорил так же холодно, как раньше, но теперь еще и недовольно:

— Это не по традициям, Ларци. Личный ученик — дело святое, но не в десять лет! Пусть пройдет испытания, освоит все положенное, а потом уже заберешь. Лет в пятнадцать хотя бы!

— Если выживет… — тихо уронил Лоренцо.

— А если и нет! — в голосе Тино нарастало раздражение. — Подумаешь, велика потеря. Лучше сдохнет один сосунок, пусть и способный, чем они все начнут охотиться на наставников. Хочешь личного ученика, кто же тебе слово скажет? Бери хоть пару дюжин, авось, кто-то и окажется тем самым. Но зачем тебе именно этот щенок?

— Две дюжины даг не всегда заменят один стилет, — мягко уронил Ларци, и Тино разом смолк, зато засопел так, что Лучано это услышал. — Мальчики из казармы в пятнадцать лет уже вылиты по форме, прокованы и закалены. Тонкой гравировкой ничего не исправишь. Для моего дела и в десять-то начинать уже поздновато, слишком много надо выучить. Но я попробую. Если парнишка не сломался, из него может выйти толк. И кого именно брать в ученики — это дело мастера. Вы согласны с этим, друзья мои?

Голос у него был такой теплый и спокойный, что никто не усомнился бы: человек и вправду разговаривает с лучшими друзьями. Но Лучано почему-то мороз продрал по спине, и он попытался открыть глаза, чтобы увидеть… Увидеть того, кто забирает его себе. И кого Лучано теперь вспомнил совершенно точно, пусть и по рассказам. Конечно, он никогда не видел легендарного грандмастера Ларци! Что бы тому делать в казармах? Но кто из Шипов не слышал про Ларци Тысяча Ядов, Ларци Смерть-с-улыбкой?

— Ну вот, разбудили мальчика, — вздохнул самый страшный человек гильдии чуть ли не виновато. — Спи, Фортунато, не время еще просыпаться.

Лучано почувствовал теплую сухую руку у себя на шее, пальцы несильно надавили куда-то, и он окончательно ухнул в глухое забытье.

Сон! Это всего лишь сон!

Он глотнул воздуха, выдираясь из темной холодной пустоты. Не открывая глаз, прислушался и принюхался, не понимая, где находится. Память возвращалась медленно, голова казалась пустой, но тяжелой, и Лучано поднял веки, как только вспомнил ледяной ручей, злую и растерянную ругань бастардо и крепкие руки, тянущие его наверх. Он замерз… так замерз! А потом стало тепло, даже жарко. Он плавился и таял в этом жаре, пытаясь объяснить, что хочет немного прохлады, совсем чуть-чуть. Еще смутно помнилось травяное питье, которое кто-то подносил к его рту, и блаженное ощущение, когда его протирали влажной холодной тканью. И голоса… Не те, что много лет возвращались в кошмарах, решая его судьбу, а другие, обеспокоенные, заботливые, ласковые… Ласковые?

Лучано присмотрелся — над ним был бревенчатый потолок и кусок такой же деревянной стены. Он с трудом повернул голову, ужасаясь собственной слабости. Другая стена… Низкая дверь из грубо вытесанных досок. Маленькое окошко, затянутое тусклой пленкой… А рядом с его лежанкой — уложенные прямо на пол попоны, на которых дремлет, подложив под голову плащ, рыжая магесса.

Он попытался что-то сказать, но из горла вылетело только хриплое сипение. Однако этого оказалось достаточно: девчонка подскочила и просияла улыбкой, словно озарившей ее изнутри всю: бледное личико с яркими веснушками и огромные зеленые глаза, под которыми залегли темные тени. «Выглядит синьорина Айлин так себе, — отметил Лучано. — Устало…»