Мелисса Башардауст - Девушка, змей, шип [litres]

«Не хочешь узнать, что для этого нужно? Ты стала ядовитой от дивовой крови. Человек, омывшийся кровью из дивова сердца, приобретает свойства этого дива. На тебя, должно быть, хватило всего нескольких капель» .

Хватит ли этого? Кровь была пролита на одеяльце много лет тому назад и уже давным-давно высохла. Чтобы добиться какого-либо эффекта от нее, понадобится замочить одеяльце. Но даже после этого нельзя было быть уверенной, что это поможет. Однако если это сработает, Сорэйя могла бы вновь себя проклясть и стать ядовитой. « Но что, если в этот раз я не смогу избавиться от проклятия? » До Симург было не так-то просто добраться. Быть уверенной, что сможет получить ее перо и снять проклятие, Сорэйя не могла. К тому же теперь Сорэйя знала, что ничего хорошего от попытки добыть перо Симург без ее на то согласия не выйдет. Что, если Симург решит, что Сорэйя недостойна подобного дара? Готова ли Сорэйя сделать подобный выбор при таком раскладе?

Во рту у Сорэйи пересохло, а глаза застыли на одеяльце. Она так сосредоточенно на него смотрела, что зрение у нее немного поплыло. Хватит ли силы ее яда для того, чтобы остановить Шахмара? Парвуанэ упоминала, что предыдущие попытки убить его провалились, а то и вовсе сделали сильнее. Однако мать верила, что силы этого яда окажется достаточно для того, чтобы уберечь от него дочь. Да и он всегда был осторожен в ее присутствии – до того, как она воспользовалась пером… К тому же даже в худшем случае у нее хотя бы будет способ защититься от прочих дивов. У Сорэйи не было другого плана или иного выбора. Если она не сделает этого, то, скорее всего, ей придется убить брата и править вместе с Азэдом. Либо наблюдать за тем, как умрут все ее родные.

Сама того не осознавая, Сорэйя поглаживала ткань, будто бы руки ее догадывались, о чем она думает. Будто хотели напомнить, чего лишится. Прикосновения рук матери. Трепета крыльев мотылька. Парвуанэ .

Но Парвуанэ будет спать вечным сном, если Сорэйя не придумает, как ей помочь. Что же до матери, Сорэйя знала, какой выбор та бы сделала. Сорэйя не знала никого, кроме Таминэ, кто бы обыграл Шахмара на его собственном поле.

« Ты похожа на свою мать? » – спросила у нее Париса.

Сорэйя сжала одеяльце в руках. « Да, – подумала она. – Да, все еще похожа ».

Она засунула одеяльце обратно под кровать, подошла к двери и принялась что есть мочи молотить в нее кулаками. Дверь распахнулась уже через несколько секунд. На нее смотрела див с пятнистым, как у леопарда, мехом.

– Чего? – спросила она Сорэйю.

– Я бы хотела принять ванну.

Див кивнула и закрыла дверь.

Она принялась нервно расхаживать по покоям. Кивнула ли див лишь для того, чтобы угомонить ее? Но тут дверь вновь открылась, и в ней показалась та же див. Она внесла внутрь металлическую ванну и два ведра горячей воды, от которой валил пар.

Сорэйе лучше подошла бы холодная вода, однако она боялась вызвать подозрения, если попросит об этом. Потому она лишь поблагодарила дива и дождалась, пока ты уйдет.

Дождавшись щелчка запирающегося замка, Сорэйя подтащила к двери кресло, на всякий случай заблокировав дверную ручку. Если кто-то постарается войти и Азэд потребует объяснений, она сможет сказать, что хотела уединения, чтобы принять ванну.

Достав одеяльце, Сорэйя налила горячую воду в ванну. Она пыталась делать все непринужденно, будто выполняя нечто повседневное. Так же, как, работая в саду, сосредотачивалась на каждом движении. Ей не хотелось, чтобы ее посещали лишние мысли. Иначе она могла бы и забыть, что сама сделала этот выбор. Забыть, что один раз даже пожалела о том, что вены ее больше не имеют зеленого оттенка, а сама она больше не является неприкасаемой.

Сорэйя окунула одеяльце в воду и увидела, как вода становится розовой. Наконец Сорэйя решила, что сильнее вода уже не окрасится, а температура достаточно спала. Тогда она вынула одеяльце, разделась и вошла в ванну.

Вода доходила ей до колен. Она опустила взгляд на стопы, гадая, пропитываются ли они ядом. В первый раз для проклятия хватило всего лишь нескольких капель. Но не потеряет ли кровь часть своей силы, будучи разведенной в воде? Это было лучшее, что она могла придумать при доступных ей времени и возможностях. Ей придется погрузиться в окрашенную кровью воду и надеяться, что это произведет какой-то эффект.

Сорэйя села в ванну, погрузившись целиком, за исключением головы. Сердце дико билось в груди, так и норовя выпрыгнуть, но она игнорировала его. Она старалась игнорировать и все свои мысли и порывы, все сомнения и сожаления. Она сама так решила. К тому же уже, возможно, было слишком поздно, чтобы передумывать. Она набрала полные легкие, закрыла глаза и окунулась с головой так, чтобы вся поверхность ее кожи оказалась под водой.