Мелисса Башардауст - Девушка, змей, шип [litres]

Насу сделала шаг навстречу Сорэйе и поднесла руку к основанию ее шеи.

– В тебе нарастает нечто… тревожное, нечто неугомонное. Нам всем крайне любопытно посмотреть, чем же оно обернется, когда наконец-то вырвется наружу.

Сорэйя опустила глаза на руку Насу, которую она держала рядом с ней. Ей приходилось бороться с собой, чтобы не отпрянуть. Однако дивы хотели, чтобы человек полностью отдавался им. Сорэйя ощущала это не только во время званого ужина, но и в лесу с пэри́к. Еще один секрет, который был недоступен Азэду. Дивами нельзя было править. Им были доступны лишь две концепции: покорение и разрушение. Сорэйя спросила себя, по какому из этих двух путей в итоге пройдет Азэд. Тут в голове у нее родилась мысль, и она вскинула голову, посмотрев в глаза Насу. Раз теперь дивы испытывали большую симпатию к ней, нежели к нему, возможно, она сможет использовать это в своих интересах?

– Согласятся ли дивы помочь мне? Согласятся ли пойти против него? – спросила она взволнованно.

Стоило этим словам слететь с ее губ, как она тут же пожалела о них. Что, если Насу расскажет Азэду, что Сорэйя строит против него козни? Его последняя угроза все еще отчетливо звучала у нее в голове.

Однако Насу не была шокирована или ошеломлена ее вопросом. Она лишь покачала головой, нахмурив брови в замешательстве и опустив руку.

– Он все еще полезен для нас. С чего бы нам идти против него? С чего тебе идти против него? Он ведь хочет, чтобы ты правила вместе с ним. Разве не так? Разве не за этим мы везем тебя во дворец?

– Если я откажу ему, он убьет моих родных.

– Тогда не отказывай. В качестве его супруги ты сможешь куда лучше защищать дорогих тебе людей. Мне выбор представляется очевидным. Ты можешь быть узницей, которой остается лишь наблюдать за тем, как он творит, что ему вздумается. А можешь стоять с ним, имея власть влиять на принимаемые им решения. Возможно, он и тебе мог бы оказаться полезным.

Сорэйя ничего не ответила. Этот совет охладил ее пыл: в нем была доля правды. К тому же она понимала, что у нее может не быть другого выбора. В этот момент второй див вернулся с лошадьми, и Сорэйя забралась обратно в паланкин, держа в руках корзинку с нетронутыми хлебом и мясом, врученными ей Насу.

Больше они уже не останавливались до самого Гольваара.

Сорэйя задернула занавески, спасаясь от солнца. Но когда жар дня спал, она отодвинула одну из них и увидела приближающуюся городскую стену. За ней по центру возвышалась громада Гольваара.

Сорэйя не знала, что испытывает, вернувшись в Гольваар. Однако, увидев город, она вспомнила крики, и внутри у нее все так и скрутило от чувства вины. « Я все исправлю », – пообещала она кричащим от ужаса в голове голосам. Однако она по-прежнему не представляла, как этого добиться. А чем больше проходило времени, тем громче голос Насу звучал в ее голове.

Она оставила занавеску открытой, желая посмотреть, какие изменения произошли в городе с приходом Азэда к власти. Сорэйя надеялась, что разрушения были не слишком серьезными. Однако по мере продвижения по городу ощущение вины лишь усилилось.

Когда она шла по этим улицам в последний раз, она ощущала изобилие возможностей. Мир казался невероятно широким и открытым, и она была уверена, что в нем найдется место и для нее. Но теперь… теперь улицы были завалены обломками. Это были останки ущерба, причиненного в день свадьбы. Некоторые дома обуглились, наполовину сгоревшие, с дырами в стенах и крышах. Они напомнили Сорэйе то, как выглядели восковые фигуры за мгновение до того, как обрушиться и потерять какую-либо форму. Воздух был насыщен пылью и пеплом. Сорэйе пришлось прикрыть нос и рот, чтобы не закашляться.

Но помимо всего этого на улицах встречались и люди. Азэд обещал Сорушу, что если тот склонит пред ним колени, то городские жители смогут вернуться к своей повседневной жизни. Не то чтобы он соврал. Горожане могли ходить везде, где им заблагорассудится. Магазины были по-прежнему открыты, а продавцы торговали в своих лавках. Однако Сорэйя подметила, что люди передвигались быстро, пригнув головы, не желая привлекать внимания патрулировавших улицы дивов, выполнявших обязанности городских стражников. Лица их были бледны. В глазах тех немногих, кто все же поднимал глаза, чтобы посмотреть, кого это несут в паланкине с царскими почестями, читался испуг. Правда, при виде Сорэйи он сменялся гневом. Вряд ли они узнавали Сорэйю, ведь немногим доводилось встречаться с загадочной принцессой. Однако им было достаточно того, что перед ними был человек, с которым дивы обращались, будто с царицей. Одного этого было достаточно: они тут же распознавали в ней предателя.