Майкл Мэннинг - Сын кузнеца

Оставшаяся часть дня слилась в бешеную круговерть, пока Мордэкая переносили в замок. Пенни отказалась оставлять его в течение всего этого предприятия, не выпуская его из виду. Когда прибыл Марк, всё стало гораздо более организованным, и вскоре Мордэкай оказался в своей собственной кровати. Личный врач Герцога, Шон Та́унсэнд, был послан его осмотреть.

Комната была наполнена людьми, и доктор быстро погнал всех наружу:

— Мне понадобится немного уединения, чтобы осмотреть его, — заявил он, и большинство присутствовавших ушло. — Мисс, вам нужно уйти, мне едва ли пристойно осматривать молодого человека в присутствии женщины, мне придётся его раздеть.

Пенни не сдвинулась с места:

— Я его не оставлю. Так что с тем же успехом можете приступать.

Врач поглядел на неё, затем воззвал к Герцогу:

— Ваша светлость, если вы не против, я не могу работать в присутствии женщин.

Джеймс подошёл, потянувшись, чтобы взять её за руку, но она отступила прочь:

— Попробуй, и в следующий раз останешься с культёй… — зыркнула она на него. — Ваша светлость, — запоздало добавила она.

Герцог Ланкастера поглядел на неё какое-то время, что-то обдумывая, затем заговорил:

— Так и быть, доктор, вам просто придётся работать в присутствии леди.

— Мне придётся снять его одежду, ваша светлость, вы же не собираетесь позволять… — начал он.

— Я не собираюсь повторяться, сэр, приступайте к работе, — ответил он. Не сказав больше ни слова, Герцог покинул комнату. Сперва врач был раздражённым, но когда увидел, что Пенни не собирается поддаваться после того, как выстояла против герцога, смягчился.

Его первым действием стало снять с Мордэкая одежду, что оказалось трудным, пока Пенни не начала ему помогать. Он сначала странно на неё посмотрел, но промолчал. Закончив с этим, он аккуратно прошёлся по Мордэкаю, проверяя его шею и грудь, прощупывая его голову и заглядывая в его глаза и рот. Наконец он вздохнул, и встал:

— У него несколько надтреснутых рёбер, и я думаю, что одно из них, возможно, пробило его левое лёгкое. Также у него определённо сотрясение от удара по голове. Учитывая описание его падения, я удивлён, что ему не свернуло шею — её что-то защитило. Он должен был уже умереть.

— Ну, он не мёртв, что как вы собираетесь действовать? — спросила Пенни.

— Тут мало что можно сделать, но кровопускание может немного помочь. Сейчас я возьму мою сумку… — сказал он, направившись к чёрной кожаной сумке, которую оставил у двери.

Доктора делали её матери кровопускание, пока та не стала слишком слабой, чтобы пережить болезнь, забравшую её жизнь.

— Вы не будете делать ему кровопускание. У него и так уже достаточно крови вытекло, и если это — лучшее ваше предложение, то можете уходить, — сказала она, встав между доктором и кроватью.

— Отлично, вы, похоже, уже считаете себя доктором, — раздражённо сказал Шон Таунсэнд был раздражён — он уже имел дело с назойливыми родственниками пациентов, но эта женщина фрустрировала его сверх всякой меры. — Если очнётся, попытайтесь не дать ему опять заснуть, он может и не проснуться вторично. Но особо не надейтесь — он, вероятно, не переживёт эту ночь, — объявил он, и ушёл. Ей было слышно, как он бормотал что-то про упрямых женщин, выходя в дверь.

Внутрь просочились некоторые из тех, кто ждал снаружи, с беспокойно стремясь услышать, что сказал доктор. Пенни передала им слова врача. На их счёт разгорелась немалая дискуссия, но в конце концов большинство ожидавших ушло, и наконец остались лишь Марк, Дориан и Роуз.

— Тебе следует пойти отдохнуть, Пенни — волнением ты ему не поможешь, — сказал Марк.

— Я не уйду, пока он жив, — прямо заявила она. — Последуй своему собственному совету. Мне надоело, что люди говорят мне, что делать.

Он начал было спорить, но Роуз привлекла к себе его внимание:

— Оставь, Маркус, она не уйдёт, и я её не виню. Если хочешь помочь, попробуй не пускать сюда остальных.

— С этим я справлюсь, — сказал Дориан. — Буду снаружи — позабочусь о том, чтобы его благородие не вернулся, чтобы довершить начатое.

В конце концов осталась лишь Роуз, сидевшая вместе с Пенни весь долгий вечер, и до позднего ночного часа.

— Тебе нужно отдохнуть, Пенни, — наконец сказала она, когда дело шло к полуночи.

— Посплю здесь, — ответила Пенни.

— Здесь только одна кровать, и на ней лежит голый мужчина, — подняла бровь Роуз.

— Все и так знают, что я — загубленная женщина, что ещё они смогут обо мне сказать? Оставь меня, я буду лежать с ним до конца, — сказала она, не сводя взгляда с Мордэкая. Роуз кивнула, потом встала и ушла, не сказав ни слова.