Майкл Мэннинг - Возвышение и мятеж

Я начал обыскивать внешние здания. Наверняка управление должно было находиться в одном из них. «Вообще-то, нет», — напомнил мне мой внутренний голос, но я его проигнорировал. Если оно было не изнутри, то я был в ловушке. Кто знал, сколько придётся ждать, прежде чем кто-то явится здесь всё осмотреть.

Мне в голову пришла свежая мысль, и я попытался сделать круг, нацеленный в мой старый дом в Албамарле. Он тоже не сработал — это значило, что и там круг тоже испортили. Фрустрированный, я уставился на закрывавшую замок переливающуюся силовую стену, и начал мыслить деструктивные мысли, но чуть погодя сделал глубокий вдох. Я себя обманывал, потому что я был слишком слаб даже для одной лишь мысли о чём-то подобном.

Сновидец лишил меня большей части собранной мною силы, оставив меня с чувством явной хрупкости. Мой эйсар восстановится, после отдыха, и я всё ещё мог чувствовать тёмный голод, висевший на краю моего сознания. В будущем мне следовало быть осторожным, поскольку теперь я знал, к чему вёл этот голод.

Мне потребовалось полчаса, чтобы найти управляющий пьедестал, который оказался в маленьком сарайчике, который я почему-то проверил в последнюю очередь. Я почувствовал себя идиотом. Надо было догадаться, что он будет во временной постройке, а не в одном из более перманентных зданий.

Как только щит был убран, я посмотрел в небо, гадая, осмелюсь ли я попытаться взлететь. Навыка я не потерял, но я не был уверен, что мне хватило бы энергии. Мне надо было добраться домой, но путешествие пешком в горы заняло бы не один день. Я впервые пожалел о том, что не дал себе дракона.

Узы мешали бы моим способностям архимага, и это было основной причиной того, что я их избегал — но было бы здорово иметь лёгкий источник силы. «Или хотя бы полететь на нём», — мысленно сказал я себе.

— Они всё ещё думают, что я мёртв, — сказал я вслух. Что хуже, они думали, что убили меня. Мои дети наверняка были полны целым ворохом тёмных эмоций, от вины до сожаления.

Поскольку никаких реалистичных вариантов у меня не было, я вошёл в ворота Уошбруку, использовав толику силы, чтобы замаскировать своё лицо. Здесь меня знал почти каждый, и последним, чего я хотел, было поднять шумиху. Помимо моей семьи, мне на самом деле было всё равно, узнал ли бы кто-то о том, что я всё ещё жив.

Я был усталым и голодным, поэтому направился в «Грязную Свинью». Заведение оказалось набитым народом, и все нервно обсуждали события этого дня. Несколько ранее небо потемнело, а город накрыл толстый слой грязи и пыли, когда на него опустилось облако грязного воздуха. Оно довольно быстро развеялось, но горожане были взволнованы. Они жили в тени Замка Камерон слишком долго, и они узнавали работу волшебства с первого взгляда. Нынешние дебаты шли между теми, кто считал, что надо прятаться в погребах, и теми, кто думал, что надо вообще подумать о полной эвакуации города.

Я не знал, что случилось, поскольку был изолирован в золотистой тюрьме, поэтому я понятия не имел, что им сказать. Вместо этого я поддерживал свою личину, и прошёл к барной стойке, найдя место присесть. Поскольку я выглядел незнакомо, то ловил много подозрительных взглядов от местных, но я был рад их ловить вместо того, чтобы явить себя.

— Даная, — окликнул я, привлекая внимание барменши.

Она вопросительно уставилась на меня, но всё равно подошла:

— Я тебя знаю? — спросила она.

Осознав свою ошибку, я ответил:

— Нет. Можно мне пивка, и чего-нибудь с кухни?

— Кухня сейчас закрыта, — отозвалась она. — Откуда ты знаешь моё имя?

— Просто догадался, — ответил я. — Сюда захаживает мой друг, Чад Грэйсон. Он о тебе говорил.

Её выражение сменилось с настороженного на взволнованное:

— Ты его видел?

Я покачал головой:

— Довольно давно.

Что-то наверное зацепило её внимание, поскольку она внимательно посмотрела на меня:

— Ты уверен, что мы не встречались? Голос у тебя знакомый.

— Я здесь впервые, — солгал я.

Даная нахмурилась:

— Говоришь как местный, но слова у тебя какие-то слишком гладкие. — Когда я лишь пожал плечами, она наконец сдалась: — У меня есть для тебя немного ветчины и сыра, — сказала она мне. — Обожди минутку.

Когда она принесла еды, я молча поел, запив это пивом, которое она мне налила в маленькую деревянную чашку. Я успел выпить половину, прежде чем мне пришло в голову, что у меня нет никаких денег. Бросив взгляд вверх, я увидел смотревшую на меня Данаю.

Она мгновенно поняла: